Вечер завершился торжественным ужином. Легкая, приятная атмосфера, непрекращающиеся разговоры — смесь русского с французским, — еле слышный стук приборов, мягкий голос Глеба… Изысканный вечер в избранном обществе. Саша смотрела, наблюдала и помалкивала. Ей было о чем подумать. Если оборотни живут не одну сотню лет, то становится понятно, откуда взялись такое богатство, власть, сила… И разговоры о прошлом, и проскальзывающая ностальгия по старой, утерянной навсегда России, и необычные обороты речи…
— Глеб, а ты помнишь…
И мужчины принимались с жаром обсуждать дела давно минувших дней, переходя на французский, споря и приводя в аргументы высказывания почивших военачальников и друзей. «А ведь это непросто — видеть, как старятся и умирают близкие, как уходят в историю эпохи, как жизнь уводит все дальше от тех мест, где родился и вырос…» Она смотрела на сидящих за столом людей… ну, вернее, не совсем людей… и пыталась представить — каково это — жить так долго. Ведь, отныне, это и ее участь. По крайней мере, до тех пор, пока будет жив Глеб, будет жить и она, его жена и пара. Да, странно устроена жизнь. То, что раньше казалось сказкой, теперь не вызывает у нее никакого удивления. Обычный факт. Таких фактов, за последнее время, скопилось очень много, но только одно так и осталось неясным. По убеждению всех, она — пара Оборского, и он никогда не сможет причинить ей боль. Но Саша видела недоумение и неуверенность оборотней, когда речь касалась этой темы. Она понимала, что они сами не особо верят в то, что ей говорят. Еще бы — поступок Глеба опроверг непреложную истину и никто не мог объяснить, почему это случилось и не произойдет ли повторения подобного. Снова, и снова Александра переживала ту кошмарную ночь, забывшись сном, а те события, что были в ее жизни раньше, лишь подтверждали при пробуждении — нельзя ни в чем быть уверенной, нельзя бездумно принимать на веру все, что ей говорят. И она не верила. Наблюдала, оценивала, выжидала… А глупому сердцу так хотелось забыть обо всем и довериться мужчине…
Ужин, между тем, плавно подошел к своему завершению, и гости принялись прощаться с радушными хозяевами.
В усадьбе остались лишь несколько друзей, среди которых был и Войтеховский. Он веселился, балагурил, требовал свой выигрыш немедленно и всячески подшучивал над проигравшим спор другом.
Глеб, не выдержав насмешек, хмыкнул, открыл бар и достал бутылку коллекционного коньяка.
— Держи, победитель, заработал в честном бою, — улыбнулся он, отдавая редкий напиток.
— Ах, ты, моя сладенькая, иди к папочке! — дурачился Сигизмунд, целуя выигранную бутылку, — этот глупый малец не знает, как обращаться с таким божественным напитком. Нектар! Амброзия!