— Да, — еле слышно прошептала девушка.
— Зиг, подгони машину, — Оборский бросил другу ключи и обхватил Александру за талию, — потерпи, Сашенька, сейчас…
Он принялся ловко выбираться из толпы, а, выйдя из зала, подхватил жену на руки и торопливо направился к выходу из здания. Вот, как чувствовал, что не стоило сегодня выезжать из дома! Не заметил, что Сашка вялая и бледная, решил, что она выдержит. Idiotie! Дался ему этот Кремнев! Нет же, захотелось всем и каждому показать, что Александра — его, и только его!
— Все, Сашенька, уже пришли, — шептал он, усаживая жену на заднее сиденье машины, и доставая из бардачка фляжку с водой, — на, выпей. Сразу станет легче. — Глеб держал баклажку, пока девушка делала судорожные глотки, и с тревогой наблюдал за Александрой.
— Зиг, ты поведешь, — распорядился Оборский, садясь рядом с Сашей и обнимая ее. Прерывистое дыхание жены выравнивалось, нездоровая бледность постепенно сошла, и к девушке вернулся нормальный цвет лица. Саше стало лучше.
Хаммер плавно тронулся с места и, вскоре, «Атолл-холл» остался позади, а машина двинулась на запад.
— Что же ты молчала, а? — укоризненно шептал Оборский, обнимая жену.
— Ну, ты сказал, что нужно задержаться ненадолго, я не хотела тебе мешать.
— Мешать? Ma cherie, запомни, важнее тебя и детей у меня никого нет, ваше здоровье и благополучие — на первом месте. А все остальное — подождет.
Девушка ничего не ответила, только плотнее прижалась к мужу. Уютная тишина окутала темный салон Хаммера.
— Глеб, а сколько тебе лет на самом деле? — задала неожиданный вопрос Александра.
— Это так важно?
— Ну, не то, чтобы важно, просто, интересно…
— Сто двадцать семь, — отрывисто ответил Оборский.
Саша с недоверием посмотрела на мужа.
— Значит, ты родился в царской России?
— Значит, да.
— Расскажешь о себе?
— Саш, потом, сейчас не самое подходящее время и место, — ответил Глеб, покосившись на молчаливого Сигизмунда. Тот невозмутимо вел машину, всем своим видом показывая, что не обращает внимания на сидящих позади пассажиров.
— Смотри, ты обещал, — лукаво улыбнулась Александра, — дома я от тебя не отстану.
«Дома…» — это определение, легко проскользнувшее в Сашиных словах, отозвалось в груди оборотня теплом. Рядом с девушкой, мужчина, впервые за много лет, почувствовал, что у него снова есть дом… и ему есть, куда стремиться… Те страшные воспоминания, после которых он возненавидел обычных людей и потерял само понятие домашнего очага, наконец-то, ушли, растворились, растаяли как дым…
— Приехали, — доложил Зиг, подъезжая ко входу в особняк.