— Саша, я должен извиниться перед тобой… Ну, за тот случай, — полковник неловко крутил в руках портсигар, — я был неправ.
Ему ужасно хотелось закурить, чтобы избавиться от сосущего, неуютного чувства вины, но он не рискнул достать сигарету.
Александра пристально смотрела на своего отца и молчала.
— Понимаю, тебе сейчас не до этого… Но… Сань, прости меня, а? — Павел Владимирович тяжело сглотнул, — я не хотел… Просто, фотографии увидел и нахлынуло… не собирался я тебя выгонять…
— Знаю, — тихо ответила Александра, — я потом уже поняла. Только, гордость не позволила вернуться.
— Простишь? — с затаенной надеждой, поднял на нее глаза полковник.
Саша вглядывалась в лицо отца, замечая появившиеся глубокие морщины на лбу, набрякшие мешки под глазами, седину, посеребрившую некогда рыжеватую шевелюру, горькую складку у рта… Чувство сожаления шевельнулось глубоко внутри. От Павла Владимировича разило одиночеством и какой-то безнадежностью.
— Да. И ты меня прости, ладно? — глядя ему в глаза, вымолвила Александра.
Сейчас, когда у нее у самой были дети, она поняла, что не имела права так категорично обрезать все нити, связывающие ее с отцом. Ну, да, что уж теперь… Гордость — фамильная черта Станкевичей — передалась и ей.
— Как твой муж?
— Лучше. Врачи надеются, что все обойдется. Главное, он пришел в себя.
— Ну, они, вообще, живучие…
— Папа…
— Да, нет, это я так. Хорошо, что ему легче.
— Ты где остановился?
— В гостинице. Саш, я хотел бы увидеть внуков. Ты позволишь?
Девушка пристально посмотрела на отца и, едва заметно, кивнула.
— Я распоряжусь, чтобы тебя поселили в усадьбе.
— Сань, если нужна какая-то помощь… Ты же знаешь, у меня есть возможности…
— Нет, мы справляемся… Хотя… — Александра слегка улыбнулась, — если решишь помочь Татьяне с детьми, будет очень кстати. Витя, передай Дэну, чтобы отвез Павла Владимировича в особняк и помог устроиться, — обернулась она к охраннику, — Тамару я предупрежу.
— Сделаем, Александра Павловна, — кивнул оборотень.
— Езжай, пап… — Саша посмотрела на отца и тихо добавила: — И спасибо тебе.
Станкевич кивнул, неловко обнял дочь и, передернув плечами, пошел вслед за Виктором.
— Саш, — Глеб обеспокоенно смотрел на входящую в палату жену, — что случилось? Что тебя встревожило?
— Все хорошо, — девушка быстро прошла к кровати и легонько притронулась к щеке мужа, — правда.
Сейчас, она, как никогда, жалела, что Глеб так хорошо чувствует ее. Встреча с отцом взволновала Александру, а мужу волноваться как раз и не стоило.
— Ты мне веришь? — улыбнулась она. — Правда, у нас все хорошо. Нет. Замечательно.