Сыновей у него не было, некого было поставить вместо себя в артель. А дохода упускать старику не хотелось.
За лето он пригляделся к Степану. У того золотые руки. Он здоров и вынослив, хвастает, что меткий стрелок. Поставить бы вместо себя, да вот беда – Степан не кержак.
Старик недолго раздумывал. Сказал Степану: «Хочешь в артель – молись по-кержацкому, из трех добытых соболей двух отдавай хозяину. За это дам тебе ружье свое, капканы, собаку и место в артели. А семья пусть живет в боковушке на хозяйском дворе, на хозяйских харчах».
Степан в Бога плохо верил. Но удачу свою упускать не стал и вошел от хозяина в артель.
Сборы были окончены. Охотники простились со стариком. Степан отодвинул засов и распахнул дверь на двор.
Шарахнулся зверь от прясла, полез, косматый, прятаться в тайгу. Смутно чуя врага, ворчали, сбегаясь к крыльцу, остроухие лайки. Но, поняв, что хозяева собрались на охоту, забыли о враге, запрыгали и завизжали.
Взвалив на плечи груз, охотники и их бабы, крадучись задами, потянулись к реке.
Груз был тяжелый. Артель отправлялась в дальнюю тайгу месяца на полтора-два, на осеновку, осенний промысел. Запасу брали на каждого: сухарей по три пуда, крупы, масла, чаю полкирпича, сахара, соли, спичек. Белья смену, штаны, шапку, полотенце, портянки. Да свинцу фунтов по шесть, пороху фунт, пистонов. Всего на каждого брали пудов больше шести.
Ноги вязли в грязи. Степан поскользнулся, шумно ввалился в яму. Все разом остановились. Слушали: не разбудил ли кого из деревенских. Кержаки боялись сглазу. Все приготовления к отъезду и день его держали в тайне. Дрожали, как бы в последнюю минуту не сплошать.
В избах спали крепко, ничего не слышали.
Дошли до реки, склали всё в две лодки, на дощатые настилы, и прикрыли пологами, чтоб водой не замочило.
Степан весело простился с женой:
– Прощай, Матрена! Жди к зиме! – Он лихо вскочил в закачавшуюся лодку.
Артель тронулась вверх по реке.
Стремительная горная река, круто обогнув скалы, гнала свои мутные волны по широкому плесу. В середине его вода вдруг, словно взбесившись, принималась плескать и кружиться, волны с ревом кидались в берега, плевали в них грязной пеной и, крутясь, отскакивали назад. Так бурлили они метров тридцать, а дальше разом утихали и с полкилометра – до нового загиба – опять мчались вперед, унося на себе легкие комья пены.
Из-за скалы вышли две лодки. Они двигались против воды бечевой. Каждую тянул один человек, идя по берегу: другой, сидя в лодке, управлял шестом.
В первой паре тянул низкорослый, весь широкий, в оспинах Маркелл по прозвищу Рябой; в лодке сидел его брат, новый старший артели, бородатый Ипат. Во второй управлялся шестом Степан, тянул рыжий Лука.