- Постойте, - тихо отозвался Дедичев. - Подумать дайте...
Он стоял, опершись рукой на стол, опустив голову. Саврасов физически ощущал напряжение - как перед грозой. Наконец Дедичев выговорил:
- Знаете что, дам я вам мазь. Штука хорошая, считайте, вдвое сильней импульс будет. Конечно, к ней привыкнуть надо. Потренируйтесь, на собачках, что ли... не жалейте, я еще пришлю и рецепт дам... - он вытащил из чемодана баночку. - Держите!
- Спасибо, Юрии Петрович. Поклон вам земной. Я понимаю, как много вы даете, - сказал Саврасов стесненным голосом и проглотил комок.
- Да погодите! Скажите лучше: завтра к полудню успеете этих двоих приготовить? Только я давно без практики, да и пациенты неизвестные...
- Успею. Я заеду за вами без четверти. Но скажите: вы хорошо обдумали свое решение?
- Какое решение? Ни черта я не решил! - буркнул Дедичев. - Просто завтра утренника нет, что ж не помочь...
Саврасов молча глядел на него. Да. Можно отказаться от своего дара лечить. Можно. Но это - пока разговор вообще. Пока не появились конкретный Фомин и конкретная Петракова... И, видно, нелегко было этому мальчику оставаться один на один со своей волшебной силой. Вот потому он и не закрыл дверь, бедный мистер Икс...
А Дедичев охватил пальцами лицо, похлопал глазами и вдруг спросил:
- Слушайте! А скажите-ка, доктор... неужели им в тридцать семь еще рожать хочется?
Саврасов вздохнул.
- Вам сколько лет, Юрий Петрович?
- Двадцать три.
Саврасов снова вздохнул.
- Хочется, Юра. Очень хочется. Вы себе не представляете, до какой степени...