– Послушайте! – окликнул он, когда она с ним поравнялась. – Это опять вы?
Девочка не ответила. Камешки по-прежнему шуршали под ее ногами. В деланной беззаботности ее голоса, напевавшего песню, мальчику слышалась еще не забытая обида.
Однако, пройдя несколько шагов, незнакомка остановилась. Две-три секунды прошло в молчании. Она перебирала в это время букет полевых цветов, который держала в руках, а он ждал ответа. В этой остановке и последовавшем за нею молчании он уловил оттенок умышленного пренебрежения.
– Разве вы не видите, что это я? – спросила она наконец с большим достоинством, покончив с цветами.
Этот простой вопрос больно отозвался в сердце слепого. Он ничего не ответил, и только его руки, которыми он упирался в землю, как-то судорожно схватились за траву. Но разговор уже начался, и девочка, все стоя на том же месте и занимаясь своим букетом, опять спросила:
– Кто тебя выучил так хорошо играть на дудке?
– Иохим выучил, – ответил Петрусь.
– Очень хорошо! А отчего ты такой сердитый?
– Я… не сержусь на вас, – сказал мальчик тихо.
– Ну, так и я не сержусь… Давай играть вместе.
– Я не умею играть с вами, – ответил он потупившись.
– Не умеешь играть?.. Почему?
– Так.
– Нет, почему же?
– Так, – ответил он чуть слышно и еще более потупился.
Ему не приходилось еще никогда говорить с кем-нибудь о своей слепоте, и простодушный тон девочки, предлагавшей с наивною настойчивостью этот вопрос, отозвался в нем опять тупой болью.
Незнакомка поднялась на холмик.
– Какой ты смешной, – заговорила она с снисходительным сожалением, усаживаясь рядом с ним на траве. – Это ты, верно, оттого, что еще со мной незнаком. Вот узнаешь меня, тогда перестанешь бояться. А я не боюсь никого.
Она говорила это с беспечной ясностью, и мальчик услышал, как она бросила к себе в передник груду цветов.
– Где вы взяли цветы? – спросил он.
– Там, – мотнула она головой, указывая назад.
– На лугу?
– Нет, там.
– Значит, в роще. А какие это цветы?
– Разве ты не знаешь цветов?.. Ах, какой ты странный… право, ты очень странный…
Мальчик взял в руку цветок. Его пальцы быстро и легко тронули листья и венчик.
– Это лютик, – сказал он, – а вот это фиалка. Потом он захотел тем же способом ознакомиться и со своею собеседницею: взяв левою рукою девочку за плечо, он правой стал ощупывать ее волосы, потом веки и быстро пробежал пальцами по лицу, кое-где останавливаясь и внимательно изучая незнакомые черты.
Все это было сделано так неожиданно и быстро, что девочка, пораженная удивлением, не могла сказать ни слова; она только глядела на него широко открытыми глазами, в которых отражалось чувство, близкое к ужасу. Только теперь она заметила, что в лице ее нового знакомого есть что-то необычайное. Бледные и тонкие черты застыли на выражении напряженного внимания, как-то не гармонировавшего с его неподвижным взглядом. Глаза мальчика глядели куда-то, без всякого отношения к тому, что он делал, и в них странно переливался отблеск закатывавшегося солнца. Все это показалось девочке на одну минуту просто тяжелым кошмаром.