Клычов медленно вернулся к Юлику, растопырил у него перед лицом пальцы, как когти. Пальцы мелко дрожали, готовые впиться в глаза Юлика. Другая рука Клычова скользнула под пиджак за пистолетом.
– Где этот человек?!
Спас племянника Лядова Данияр, подслушивавший разговор в щель двери. Теряя тапки, выскочил на лестничную площадку, повис на когтистой руке Клычова.
– Не надо, дорогой! Здесь не надо! Как я потом буду тут жить! В другое место его вези, там что хочешь делай.
Воспользовавшись заминкой, Юлик, раскидывая по сторонам руки-ноги, рванул по лестнице вниз. Клычов обмяк, задышал нервно, прерывисто. Не чуя ног, оперся на Данияра, который осторожно, как тяжело больного, повел его обратно в квартиру. Здесь он опустил Клычова на диван, снял с него пиджак, расслабил узел галстука. И подал ему полстакана водки. Клычов протяжно вздохнул, отстранил ладонью стакан.
– Хорошо бы… Но не сейчас. Ох, как он мне нужен!
– Вай, ты совсем плохой стал от этот человек. Посмотри на себя, от тебя твой лицо совсем ушел.
Клычов отмахнулся, мол, пошел ты к черту со своей жалостью. Данияр осторожно проговорил:
– Слушай, про этот человек разговор нехороший есть…
Клычов вонзил взгляд в Данияра.
– Какой разговор?
– Этот человек черт, шайтан! Он может быстро в другой человек превращаться.
– Это как?!
– Он, понимаешь, вот только что был обыкновенный русский мужик и р-раз, уже не мужик, а Сталин!
– Ты чё, дурак, что ли?! – спросил Клычов, но слушал цепко, настороженно.
– Это не я дурак, это он шайтан! – обиделся Данияр. – Он в кого хочешь превращается. Р-раз – Сталин. Потом р-раз – Ленин. Даже в тебя может превратиться. Понимаешь, какой человек-черт!
– Тебе кто эту лапшу на уши повесил? – спросил замороченный Клычов. Данияр укоризненно покачал головой, мол, сам дурак. И крикнул в соседнюю комнату:
– Ибнанушка, иди сюда!
Вышла юная луноликая узбечка с круглыми маслянисто-черными глазами овцы, со множеством косичек и висящими на шее большими наушниками.
– Дочка, расскажи, как в вашей школе этот человек превращался.
На лице овцы возникло некоторое оживление.
– О-о, он ваще полный отпад! – изрекла она и замолчала, полагая, что дала исчерпывающий ответ.
– Поподробнее, пожалуйста, – ласково попросил Клычов, раздраженно озирая вскормленную на плове и самсе акселератку по имени Ибнануш. – Мне это очень интересно. Надо же, какой талантливый человек нам попался…
– Я ж говорю, он полный отпад! Директор сказал, что он гений сценического перевоплощения. Они там придумали театр одного актера, театральная пятиминутка перед уроками истории, ну он и показывал нам разных исторических персонажей. Он, когда Дзержинским прикинулся, и сказал его слова: «Если вы не сидите в тюрьме, это не ваша заслуга, а наша недоработка», историчка в десятом гэ в обморок ёхнулась. Клёво было!