…Сначала это были мельтешащие разноцветные пятна, а потом я увидел зеленую поляну с веселыми вкраплениями синих, желтых, красных цветов. В теплом воздухе порхали бабочки, с деловитым жужжанием мимо проносились шмели.
– Марина, – позвал я, даже здесь не представляя себя без нее.
Она поднималась ко мне по пригорку, ведя за руку зеленоглазого белобрысого мальчугана с россыпью веснушек на вздернутом носике. Кто это? Мой сын… Неужели это мой сын? Залаяли собаки… Почему лают собаки, откуда здесь собаки?
– Эй!
Лица… Два мужских и женское… Но где бабочки, где мой сын?
Встряхнув головой, я окончательно пришел в себя.
– Эй, вы кто такие? – услышал голос женщины: ее черные глаза настороженно смотрели из-под надвинутой на лоб шапки. Одета в короткую грязную шубу, джинсы и сапоги на высоких каблуках. Как только ходит в таких по сугробам? Лицо серое, осунувшееся, с красным шрамом на лбу, напоминающим букву «Ц». Я бросил взгляд на ее спутников. Первый – толстяк невысокого роста со складками кожи под подбородком, одетый в треснувшее под мышками пальто; второй, – высокий, худющий, зябко кутающийся в кожаный плащ и весь такой… заостренный: острый нос, острый подбородок, остро поблескивающие глаза. И, самое главное, на лбах и у того, и у другого точно такой же, как у женщины, шрам.
Собаки захлебывались лаем. Я посмотрел на Марину – она как будто не была напугана. На всякий случай, я сунул руку в карман, где лежал пистолет.
– Мы из Пустоши, – сказала Марина, вылезая из саней. – Заблудились.
– Из Пустоши? – присвистнул толстяк. – Далеко же вас занесло.
– Где мы?
– В самом центре РТК.
– Центр Третьего кольца? – изумилась Марина. – Не может быть!
Ее возглас остался без внимания.
– Вас повезло, что вы встретили нас, – сказала женщина, переминаясь с ноги на ногу. – В такую бурю немудрено попасть в Черемушки, или, того хуже, в Битцу.
– А что там, в Черемушках и Битце? – подал я голос.
– Когда узнаешь, будет поздно, – сверкнув глазами, произнесла женщина. – Там бесчинствует банда мародеров Шевченко.
Я взглянул на Марину. Та кивнула и сказала:
– Шевченко уже не в Битце, он подвизался в РВК.
– Вот как? – равнодушно сказала Серая. Помолчала.
– Меня зовут Серая. Это – мои братья. Брат…
– Брат Устин, – встрял толстяк и, смутившись, покраснел.
– И брат Ярослав.
Длинный едва заметно склонил голову.
– Что это значит, – братья? – спросил я.
– Мы братья по вере, – взгляд Серой стал жестким. – Мы – цоисты.
Вот значит, почему у них на лбах буква «ц»!
– Цоисты? – удивилась Марина. – Не слыхала…
– Очень жаль. Если бы все стали цоистами, под солнцем воцарился бы Он.