– Так вы хотите услышать, что было дальше?
Амбрюстер нетерпеливо мотнул головой, давая понять, что слушает.
– Вопреки всему, что говорилось в прессе, – Грей кивнул в сторону Барри, – Дэвид совсем не обрадовался беременности Ванессы, поскольку это подтверждало слухи о нашем с ней романе. Вам ли не знать, как болезненно он относится ко всему, что задевает его мужское самолюбие, так что можете представить, какой скандал он закатил Ванессе. Господи… – Грей потряс головой. – Подумать только, в каком аду она жила все эти девять месяцев! На публике Дэвид был вынужден изображать счастливого отца, но в глубине души он ненавидел ее и только и дожидался удобного случая, чтобы отомстить.
Широкие плечи сенатора поникли. Видимо, он начинал потихоньку верить Грею.
Какое-то время все трое молчали. Потом Барри не выдержала.
– Но почему президент не попросил Джорджа Аллана сделать Ванессе аборт?
– Я тоже этого не понимаю, – покачал головой сенатор.
– Потому что прерванная беременность не причинила бы ей столько боли, – не задумываясь, ответил Грей. – Думаю, Дэвид хотел наказать ее за супружескую измену. И худшим наказанием, как он считал, было дать ей возможность выносить и родить этого ребенка, испытать радость материнства, а потом, когда она успокоится, убить его, тем самым разбив ей сердце. Подумать только, убийство произошло у нее на глазах…
Грей запнулся, и Барри поняла, что у него не поворачивается язык выговорить страшные слова. Она повернулась к сенатору:
– Миссис Меррит не просто так позвонила мне. Думаю, она пыталась намекнуть, что ей угрожает опасность.
– Опасность?
– Что ее жизнь в опасности, поскольку ей известно, что президент совершил убийство. – Барри вдруг стало жалко сенатора. – Я позвонила вам среди ночи, потому что мы уверены, что президент сделал попытку помешать ей… Он сделал так, чтобы она не могла дать показания о совершенном им преступлении.
– Помешать ей? – тупо повторил он. – Что вы хотите этим сказать?
Барри кивнула в сторону клиники. Сенатор, прищурившись, повернулся к окну, но увидел лишь свое отражение.
– Вашу дочь доставили сюда на «Скорой» два часа назад, – объяснила Барри.
– Из дома Джорджа Аллана?
– Да. Мы ехали следом за ними, – кивнула Барри.
И невольно ужаснулась, взглянув на сенатора. Теперь это был уже не тот властный политик, перед которым все трепетали, – перед ними сидел сломленный горем отец, только что узнавший нечто ужасное о своем единственном ребенке. Он как-то разом осунулся и постарел – морщины стали глубже, кожа побледнела и обвисла.
– Я был там всего пару дней назад. Я имею в виду, в доме доктора.