– Кажется, у нас проблема… – пролепетал Пол, обращаясь к переводчику.
– Какая проблема?
– Мне не удалось прочесть последнюю вещь Мураками, но, по-моему, ваш мистер Те Хун нас перепутал. Это тоже не переводите.
– Не собираюсь. И совершенно не понимаю, о чем вы…
– Я никогда ничего не писал про северокорейскую диктатуру, черт возьми! – яростно прошептал Пол, стараясь сохранить благостную улыбку.
Ведущий, не слышавший в своем наушнике ни звука, вытер лоб и сказал, что интервью мешают технические неполадки, которые сейчас будут устранены.
– Шутки несвоевременны и неуместны, мистер Бартон, – снова заговорил переводчик, – мы в прямом эфире. Умоляю, отвечайте на вопросы серьезно, а то я лишусь работы. Если вы продолжите в том же духе, меня выгонят. Сейчас я переключусь на мистера Те Хуна и кое-что ему скажу.
– Поприветствуйте его от моего имени и предупредите о допущенной ошибке, больше ничего не поделаешь.
– Я принадлежу к вашим преданным читателям, и для меня ваше поведение необъяснимо.
– Я все понял, это снимается на скрытую камеру!
– Камера перед вами… Вы выпили?
Пол уставился в объектив, над которым мигал красный диод. Те Хун, похоже, уже потерял терпение.
– Я благодарен моим корейским читателям, – заговорил Пол, – и хочу сказать, что покорен оказанным мне приемом. Сеул – великолепный город, хотя я еще не успел его осмотреть. Я счастлив находиться здесь.
Пол услышал облегченный выдох переводчика, без промедления переведшего его слова.
– Чудесно, – сказал Те Хун, – мы как будто решили проблему со звуком. Я повторю два своих последних вопроса писателю, и теперь мы услышим его ответы.
Пока ведущий говорил, Пол прошептал переводчику:
– Я все равно не понимаю, о чем он толкует, но вы – мой преданный читатель. Я продиктую вам свой рецепт говяжьего рагу, а вы вместо меня ответите на вопросы мистера Те Хуна.
– Я так не могу… – прошелестел в наушнике испуганный голос переводчика.
– Вы дорожите своей работой? На телевидении музыка речи значит больше слов, так что не волнуйтесь, я постараюсь улыбаться.
Передача продолжилась в этом режиме. Переводчик переводил Полу вопросы ведущего – того интересовали книги, которых Пол не писал и сюжеты которых вертелись вокруг положения граждан Северной Кореи. Пол, не забывая улыбаться, нес все, что приходило ему в голову, заботясь только о краткости фраз и о паузах между ними. Переводчик, бросивший вникать в этот несвязный лепет, превратился на один вечер в писателя и блестяще отвечал вместо него самого.
Этот кошмар продолжался ровно час. Как минимум двое его участников пребывали в полной растерянности, но не подавали виду.