Она услышала – подъезжает машина, стучит молоток у парадной двери – бронзовая голова барана, доносятся невнятные голоса, голос матери, шаги. Не все ли равно, ведь это не Джастина.
– Мэгги, – позвала Фиа, выглянув на веранду, – у нас гость. Может быть, войдешь в комнаты?
У гостя вид весьма достойный, он не первой молодости, хотя, пожалуй, и моложе, чем кажется. Какой-то ни на кого не похожий, она таких никогда не встречала, вот только чувствуется в нем та же сила и уверенность, какой обладал когда-то Ральф. Когда-то. В далекие, невозвратимые времена.
– Мэгги, это мистер Лион Хартгейм, – сказала Фиа, отошла к своему креслу, но не села.
– О! – вырвалось у Мэгги, так странно вдруг увидеть того, кто занимал когда-то немалое место в письмах Джастины. Но тут же она вспомнила о приличиях: – Пожалуйста, садитесь, мистер Хартгейм.
Он тоже смотрел на нее с изумлением.
– Но вы ничуть не похожи на Джастину, – сказал он растерянно.
– Да, мы совсем не похожи. – И Мэгги села напротив него.
– Я вас оставляю, Мэгги, мистер Хартгейм сказал, что ему надо поговорить с тобой наедине. Когда вам захочется чаю, позвони, – распорядилась Фиа и вышла.
– Значит, вы и есть друг Джастины из Германии? – недоуменно сказала Мэгги.
Он достал портсигар:
– Вы позволите?
– Да, конечно.
– Не угодно ли и вам, миссис О’Нил?
– Нет, спасибо. Я не курю. – Она расправила складки платья на коленях. – Вы так далеко от родины, мистер Хартгейм. Вас привели в Австралию дела?
Он улыбнулся: что-то она сказала бы, знай она, что он, в сущности, и есть хозяин Дрохеды. Но он не намерен ей это говорить, пускай все здесь думают, что их благополучие зависит от совершенно постороннего человека, которому он поручил роль посредника.
– Пожалуйста, миссис О’Нил, называйте меня просто Лион. – Он произнес свое имя почти как Ливень, как звала его Джастина, и невесело подумал – наверное, эта женщина не скоро станет так непринужденно к нему обращаться, она явно не из тех, кто чувствует себя легко с чужими. – Нет, у меня нет никаких официальных дел в Австралии, но меня привела сюда очень веская причина. Я хотел видеть вас.
– Меня?! – изумилась Мэгги. И, словно чтобы скрыть смущение, тотчас заговорила о другом: – Мои братья часто вас вспоминают. Вы были так добры к ним, когда они приезжали в Рим на посвящение Дэна. – Имя Дэна прозвучало естественно, без надрыва, словно она нередко его произносила. – Надеюсь, вы погостите у нас несколько дней и повидаетесь с ними?
– Охотно, миссис О’Нил, – с легкостью согласился он.
Встреча оборачивалась как-то неожиданно, Мэгги почувствовала себя неловко: чужой человек прямо говорит, что явился за двенадцать тысяч миль только ради того, чтобы повидаться с ней, и, однако, не торопится объяснить, зачем это ему понадобилось. В конце концов, он, пожалуй, даже ничего, но почему-то перед ним немного робеешь. Быть может, он вывел ее из равновесия просто оттого, что она таких никогда еще не встречала. Внезапно Джастина представилась ей в совершенно новом свете – ее дочь запросто водит знакомство с такими людьми, как этот Лион Мёрлинг Хартгейм! Впервые Мэгги наконец подумала о Джастине как о равной.