Именно поэтому у меня есть основания предполагать, что случившееся со мною не было сном — ибо впечатления, воспоминания о том, что я расскажу далее, совершенно не ослаблялись, не «тускнели» по прошествии дней, недель и месяцев. И только поэтому я счел возможным по прошествии почти года записать эту историю.
* * *
Первым ощущением было то, что тело затекло, особенно руки. Ну да, спать сидя нехорошо. Я поднял голову. Передо мной, за стеклом рубки был берег бухты Кирении, портового городка на Кипре, британской колонии. Старое корыто — «Экзодус» — стояло посреди круглой, 300 м в диаметре бухты. На борту у меня было 300 детей. Мы вывезли их из лагерей, устроенных англичанами на Кипре для евреев, беженцев из Европы, пытавшихся добраться до Палестины. Англичане выслуживались перед арабами, точнее — перед владельцами нефти. Англичане не выпускали «Экзодус» из бухты и заявили, что не выпустят его никогда. Единственным способом воздействия на ситуацию было так называемое «общественное мнение». Признаться, это не то, что я, Ари Бен Канаан, привык использовать в своей работе… но на этот раз… Марк, продажная журналистская шкура, сделал все как я и предполагал — донес англичанам, и они успели блокировать нас в бухте. Так значит я не хотел, чтобы мы отплыли мирно?! Ну, да… Если нам хоть раз удастся заставить англичан выпустить нас, они больше не посмеют мешать въезду в Палестину. Не-пос-ме-ют. Теперь у меня — то есть у моего корабля, у «Экзодуса», на борту висит транспарант. «Голодовка, час 20». На палубе — я вижу это отсюда — лежат десять детей. Мировая пресса воет. «Да послужишь ты Господу и дурными своими намерениями» — не помню откуда, Давид знает. А если кто-то из них помрет? Да, но в Эрец они воюют. А здесь другое? Надо выйти. Я встаю.
Какая же грязь на палубе. Вот что бывает, когда нет баб. Что я здесь делаю?!..
— А, привет…
— Привет, друзья (Что они стоят?!) Что скажете?
— Ари, ты знаешь (… что? на иврите? я понимаю? Я же сейчас говорил! И они поняли?) мы с тобой не первый раз в деле… Ари, ты знаешь, я не очень себя берегу, но если хотя бы один из них умрет, как мы будем жить дальше?
— Я отвечу. Такие же, как они, воюют в рядах «Хаганы». И рискуют жизнью. И погибают. А тем, кто их послал на смерть, приходится жить дальше. Никто из нас не виноват в том, что еврейским детям приходится рано взрослеть.
— Ари, там, в Эрец, они погибают с оружием в руках.
— Здесь их оружие — терпение.
— Ари, мы не имели в виду… плыть на этом корыте мы подрядились, даже детей возить, но не морить же их голодом?… Мы понимаем, что важно сломить англичан, но детей жалко…