– А обнимал! – снова засмеялась Таня.
– Это подсознательно – что о многом говорит.
– Ага, о том, что тебе привычно спать рядом с женщиной, да? – помрачнела Таня.
– До чего же мне в кайф, когда ты ревнуешь!
– Почему?
– Успокаивает, значит, любишь, – он привлек ее к себе, но она опасливо оглянулась на дверь:
– Костенька, иди уже домой! Не хочу новых скандалов.
– А как Звягинцев вообще проглотил, что я здесь ночевал?
– Да он еще хуже тебя был, ничего не соображал! Сейчас, я тебе быстро налью кофейку, подожди здесь.
Костя огляделся:
– Ладно, хоть комнату твою рассмотрю.
Таня побежала на кухню, а Костя подошел к ее письменному столу, улыбнулся, глядя на «Электронику», погладил старенького облезлого мишку. Под стеклом лежало несколько черно-белых фотографий, не очень качественных, очевидно, напечатанных в ванне под красной лампой. Таня запихнула под стекло особенно, на ее взгляд, неудавшиеся, которым не место в альбоме. На одном снимке она сидела на дачной скамейке, положив локти на стол и поджав под себя ногу. На Тане был все тот же сарафан, в котором она провожала его в армию, а сейчас делала кофе. На столе лежала распахнутая книжка. Наверное, «фотограф» подкрался незаметно, окликнул, чтобы девушка подняла голову, поэтому выражение лица у нее было слегка возмущенным, но в глазах плясали веселые искорки. Костя вытащил фотку из-под стекла и положил в карман пиджака.
Вернулась Таня, с горячей чашкой в руках. Лебедев хлебнул обжигающего напитка, потом они наспех поцеловались, и Таня проводила его до дверей. Невестка уже вовсю хлопотала на кухне. Таня подошла к окошку посмотреть, как Костя сядет в машину, и помахала ему рукой.
Катерина улыбнулась ей:
– Сегодня твоим расскажем?
– Ой, нет, Катюш, давай потом… Может, и правда, ты сама, а? – трусливо попросила золовка.
– Ладно, попробую, обещала ведь.
На кухню выполз Серега в одних трусах и сразу полез в холодильник в поисках рассола. Вид у него был еще хуже, чем у Кости, лицо опухшее.
– Лучше кефирчика выпей, – мирным голосом предложила сестра.
Он только бросил на нее тяжелый взгляд.
– Молчала бы лучше.
– Мне-то что молчать, я не пила!
– Тебе и пить не надо, все равно разума нет. Колечко ей, видишь ли, подарили, она и растаяла!
– Ты на что намекаешь, придурок? – кровь прилила Тане к голове.
– Сереж, ну мы ведь договорились! – взмолилась Катя.
– Ладно, – буркнул брат, – одно только скажу, и больше не буду. Когда Лебедев найдет себе другую, а долго ждать не придется – ко мне плакать не прибегай!
– Не прибегу, будь уверен!
Таня с грохотом швырнула в раковину чашку с недопитым чаем и выбежала из кухни.