– Угу… Останемся друзьями, – горько скривился Серый. – Всё, Ленк. Иди домой. И знаешь что – позвони мне из больницы, как там и что.
– Серёж!
– Позвонишь?
– Хорошо…
Девушка встала и приблизилась к нему, не зная, как быть – поцеловать ли его на прощание или нет, но парень смотрел в окно и даже не пошевелился. Испытывая огромное облегченье и проклиная себя за это, Ленка на цыпочках, словно он заснул, вышла из палаты. Ей было до боли жаль Белозерцева. Но в лёгких впервые за эти сутки появился воздух. Теперь она хотя бы снова могла дышать – так, как хотела сама.
***
Во вторник в три часа дня пришёл врач – в руках у него была пачка Ленкиных анализов.
– Ну-с, так, посмотрим, – доктор быстренько пролистнул несколько бумажек. – Ну, что, всё замечательно. Значит, готовим тебя на завтра.
– А кардиограмма пришла? – замирая, спросила Ленка.
– Пришла… – врач снова открыл какую-то бумагу и быстро в неё глянул.
– И что там?
– Да всё нормально. Небольшая тахикардия. Наверное, волнуешься перед операцией? Дадим тебе на ночь таблеточку…
«Чернявский тоже говорил про тахикардию, значит, всё правильно, всё под контролем», – успокаивала себя девушка. Но сделала над собой усилие и спросила:
– А УЗИ сердца делать не будем?
– А зачем? – удивился доктор. – Я по кардиограмме и по пациенту всегда вижу, надо ли что-то ещё проверять или нет. Опыт… В общем, так… Готовим тебя на двенадцать часов, ложись сегодня пораньше, почитай книжечку, успокойся. Всё будет хорошо.
И он отошёл к следующей пациентке. А Ленку мучили сомнения – стоило или нет рассказывать доктору о предыдущем исследовании, произнести, наконец, эти слова – «порок сердца»? Врач закончил осмотр, а девушка так ничего и не сказала. «Спросит, почему сразу промолчала, зачем мозги компостировала, раз операция невозможна…» – оправдывалась перед собой Ленка. Да и какой смысл говорить? Пусть всё идет, как идёт… Отступать уже поздно. Да и… плевать.
До вечера было ещё так далеко… Ленка легла на железную кровать, так не похожую на ту, что стояла в палате у Серого. «Если ошибся Чернявский, это стоило тебе только надежды, – подумала вдруг она. – А если ошибается другой, то… А может, и хорошо?» Она мотнула головой, в который раз отгоняя дурные мысли, открыла тумбочку и достала Ирину книжку. Смалькова оставила роман, когда отвозила девушку в понедельник в больницу. Про аварию подруга, конечно же, знала – той же ночью она дозвонилась до Ленки. Но та могла рассказать ей только о состоянии здоровья боксёров. Она почти полностью отгородилась от подруги – всё, чем можно было поделиться с Ириной, было чревато спорами и отговорами. Поэтому упросила Смалькову обойтись пока без визитов – мол, так будет легче.