…Всё кончилось в один миг. Мелихов замер, а через мгновение резко от неё отодвинулся. Ленка слышала, как он встал, оделся и вышел из комнаты.
Она всё ещё чувствовала тепло его тела, но боль одиночества уже вползала в душу холодной змеей. Вползла и ужалила. Яд моментально разнёсся по крови, всё вернулось на свои места и снова приобрело пошлый, ничтожный смысл. Ночью Игоря пригнал к ней обычный холод, и вряд ли он понимал, кого обнимает. Спросонья, ещё не отойдя ото сна, он ощутил рядом с собой женщину и среагировал рефлекторно. Сработал обычный мужской инстинкт. Очухавшись, осознав, кто с ним, Мелихов оставил её в покое, словно отодвинул невкусную, остывшую порцию. Игорь и не думал её домогаться. Те «шестьдесят килограммов», которые были ему желанны, лежат, как он вчера и сказал, в гостиной. Прояви сейчас Ленка оскорблённую гордость, он бы лишь посмеялся. Сложил руки в извинительном жесте и шутливо попросил прощения.
Она окончательно проснулась и пришла в себя. Ничего не изменилось, разве что в ней. Это она оказалась готовой растоптать своё самолюбие ради нескольких секунд наслаждения! Значит, вот как это бывает с нелюбимыми женщинами, которых она так поспешила осудить… Женская слабость, так это называется. Унижение с новой силой нахлынуло на неё. Ленка презирала себя за то, что не выдержала до конца. Как она сможет теперь уважать себя? Как будет презирать её Мелихов?
Но… ведь Игорь ничего о её состоянии не знает, и знать не может. Он думает, что она спала. Значит, пусть и дальше так думает. Её тайна останется при ней.
Равновесие немного восстановилось в душе девушки. Но всё вокруг померкло, стало ещё более тёмным, чем раньше. Болью в горле и ломотой в ногах вернулась болезнь. От яркого сна и следа не осталось – Ленка вернулась в реальность. Отряхиваясь, осматривая себя со всех сторон, вернулся посрамлённый рассудок. Осуждающе покачивая головой, совесть доставала свою пилу. И, зализывая глубокие раны, тяжелой поступью в душу вернулась гордость. Ей, покалеченной, Ленка сейчас была рада больше всего – именно она поможет прожить этот день, продержаться ещё немного.
Девушка встала перед зеркалом – зеркало отразило ей нечто кошмарное. Ну и видок! Вечером она даже не успела снять тушь с ресниц – под глазами, конечно, образовались черные разводы. А сами глаза были совершенно больные. И Мелихов видел её такую утром, кошмар… Впрочем, какая разница! Покачиваясь от слабости, она умылась, почистила зубы и как раз успела причесаться, когда появилась горничная.
– Джинсики совсем высохли, – проворковала Светка, – я погладила. А носочки тебе новые принесла, свои распечатала! Твои совсем чёрные были. И туфельки у камина просохли, я их почистила.