— Тогда вы знаете, как это делается. Вот ваши роли, я их подготовила. Подходите и тяните жребий, — инструктировала Маргарета. — Только помните, что нельзя говорить другим, кого вы будете представлять. Я буду единовластным жюри. Тот, кто лучше всех сыграет свою роль, получит бутылку шампанского.
Итак, мы расселись на диванах и креслах, принесли еще кофе и коньяк. Дождь барабанил в оконные рамы, а гроза глухо гремела над деревьями. Зажгли свечи. Маргарета поставила пластинку с музыкой Моцарта, которая изысканно гармонировала с обстановкой и настроением. Восемнадцатый век в двадцатом.
Свен Лундман исполнил роль Греты Гарбо. Никто не мог угадать, пока он не изобразил одновременно Есту Еерлинга и Анну Шернхек, едущих в санях по льду и преследуемых по пятам стаей волков. Попытка Эрика представить Мэрилин Монро была тоже не слишком удачной, и он был расстроен.
Не к самым сложным загадкам относился Карл XII Маргареты, а вот узнать Густава Васа, изображенного Гуннаром Нерманом, было значительно сложнее. И только когда он изобразил бегство короля через Даларна, нас осенило.
Настала моя очередь. На бумажке, которую я развернул, было написано: «Уинстон Черчилль». Не было ничего проще. Знак пальцев «V» (победа) и пыхтение сигарой — вот все, что требовалось. Однако я не собирался изображать Уинстона Черчилля. У меня были другие планы, и мысль поиграть в шарады подходила как нельзя кстати.
Я лег на ковер, изображая спящего, которого разбудили и показали нечто, сначала поразившее его, а потом обрадовавшее. Затем — снова на ковер, чтобы «поплыть», встать, и снова лечь — замертво. После небольшой паузы я поднялся.
Они сидели безмолвные. Никто не произнес ни слова. Маргарета выглядела озадаченной. Она одна знала правильный ответ. И я видел по ее лицу, что не оправдал ожиданий. Что бы я ни изобразил, это не был Уинстон Черчилль. Это точно.
— Это был или поезд через пролив Бельт, или праздничная распродажа в магазине «Нурдиска компаниет», — выдвинул догадку Эрик.
— Да нет, скорее Цезарь и Клеопатра, — сказал Свен. — По крайней мере, эта любовная сцена на ковре.
— Никто не угадал, — сказал я и плеснул в рюмку выдержанного арманьяка 1912 года. Попробуйте ещё.
Но никто не мог отгадать верно. И это было не так уж странно.
— Один из вас знает правильный ответ. — Я смотрел на них серьезно. Изучал выражения их лиц. — Это был Андерс фон Лаудерн.
— Но… — Маргарета подняла руку к жемчужному ожерелью. — Но ведь должен был быть Уинстон Черчилль.
— Серьезно? Мне показалось, в бумажке был написан Андерс. Хотя это ведь было совсем не сложно? Он спит в своей кровати. Его привозят сюда, в Слагсту, он поднимается в большую комнату наверху и видит картину, которую Рубенс написал более 380 лет назад.