Для Фрэнсиса было нелегко всё это сказать. Сильно тронутая, Демельза сидела, пока за нее пили. Когда все закончили, над столом повисло молчание, еще более тягостное, чем прежде. Все ждали, что она что-нибудь ответит.
Она сморгнула пелену с глаз и посмотрела на пурпурное вино в бокале.
— Если я и сделала для семьи что-то хорошее, то поглядите, что вы сделали для меня, — тихо произнесла она.
Снаружи затявкал Гаррик, гоняясь на лужайке за чайкой. Он мог разбудить Джереми. Все, казалось, ждали, что Демельза скажет что-то еще. В отчаянии ей на ум пришли несколько слов из церковной службы в Бодмине. Она добавила:
— Я лишь следовала велениям и желаниям своего сердца.
Верити похлопала ее по руке.
— За это мы тебя и любим.
Когда празднество закончилось, Росс немного прошелся вверх по долине, проводить гостей. Демельза еще до конца не поправилась и отстала. Когда в косых лучах солнца они пересекли реку, она вернулась домой и стала смотреть на спящего Джереми.
Малыш не был похож на Джулию — темноволосый, активный, с тонкими и деликатными чертами. Как странно, что они такие разные. Возможно, сын неким образом отразил изменившиеся обстоятельства, в которых был зачат и рожден. Я довольна, думала Демельза. Может, и не так всепоглощающе счастлива, как два года назад, потому что Росс по-прежнему не вполне уверен, но довольна. Чего еще ожидать? Они прошли через многие опасности. Конечно, неизвестно, что ждет впереди, там тоже полно опасностей. Шахта может не принести дохода, Джереми может умереть от какой-нибудь детской хвори, как один из Мартинов, Росс может уйти к Элизабет, или следующая высадка в бухте Нампары нарвется на засаду. Но бывает ли будущее, у любого человека, не омраченное какими-либо рисками? Твердо уверенными можно быть только в смерти. Если хочешь жить, то следует принять и риск. Что ж, она его приняла...
Снаружи Росс проводил гостей и в одиночестве медленно пошел обратно. Позади него в долине бурлил и шептал ручей, добавляя свой сатирический комментарий к его вечерним мыслям.
Он сделал ставку. Сражение началось. Они открыли это предприятие в тисках неблагоприятных обстоятельств, противостоя всем возможностям Уорлегганов. После падения Джордж неделю не выходил из дома, и ходили слухи о вызове на дуэль. Но это ничем не кончилось. Джордж — не того рода гордец, что будет выносить сор на люди. Да и причина стычки не стала всеобщим достоянием, как того опасался Росс. Поначалу он и не понял, что Уорлегганы сами предстанут в дурном свете, если обвинят Фрэнсиса в подобной сделке, ради собственной деловой репутации они попытаются этого избежать. Джордж явно и сам вышел из себя в тот день, пытаясь отравить новую дружбу кузенов самыми ядовитыми обвинениями, которые только мог придумать. И почти преуспел в этом.