— Она любит брата?
— Думаю, что да.
— Тогда сначала пригласи в Фалмут его. Возможно, они просто робеют, и поначалу его может оказаться проще завлечь.
— Хотелось бы мне думать, что ты права, потому что вскоре он должен вернуться домой. Его ожидали к Пасхе, но корабль направили в Гибралтар... Что это?
На фоне шума постоялого двора и улицы послышался мужской крик — громкий голос и звук колокольчика.
— Городской глашатай, — сказала Верити.
Демельза только что сняла амазонку, но подошла к окну, наклонилась и выглянула за штору.
— Не могу расслышать, о чем он говорит.
— Это что-то связанное с выборами.
Верити посмотрела на отражение Демельзы в зеркале: в ее сгорбленной фигуре была какая-то настороженность молодого животного — кремовое нижнее белье из сатина, корсет из гентских кружев. Три года назад она одолжила Демельзе ее первое изящное нижнее белье. Демельза быстро учится. Губы Верити растянулись в восхищенной улыбке.
Глашатай шел не в их сторону, но в промежутке между уличным шумом они смогли разобрать несколько бессвязных слов: «Слушайте! Слушайте! ...по указу шерифа... Оповещение о выборах... Городской голова и члены совета Бодмина. Спикер Палаты Общин сим объявляет во вторник, седьмого сентября, в год Господа нашего...»
— Это значит, что выборы будут во вторник? Я думала, что в четверг, — сказала Демельза.
— Теперь везде развесят объявления. Завтра мы их увидим.
— Верити...
— Что?
— Ты устала?
— К утру я буду прекрасно себя чувствовать.
— Ты не возражаешь, если я прогуляюсь в одиночестве?
— Нынче вечером? О нет, дорогая! Это будет редким безрассудством! Не следует ходить по улицам одной. Ты окажешься в серьезной опасности.
Демельза подошла к распакованным вещам, изучая их при тусклом свете.
— Я буду придерживаться центральных улиц..
— Ты даже представить себе не можешь, каково в Фалмуте даже в обычную субботу путешествовать без сопровождения. А здесь, когда полно дармовой выпивки, а улицы заполнены зеваками...
— Я же не рассыплюсь от одного лишь прикосновения, подобно нежной лилии.
— Конечно, дорогая, но это безумие, уверяю тебя. Ты даже представить себе не можешь... — Верити взглянула на Демельзу. — Если ты уже решила, то я должна идти с тобой.
— Нет, ты не можешь. Ты так часто меня выручала, Верити, но сейчас ты не можешь мне помочь. Сейчас это... просто... касается только меня и Росса.
— Но... Росс попросил тебя об этом?
Демельза боролась со своей совестью. Она помнила, сколько вреда принесла ей ложь во благо, но и сколько хорошего!
— Да, — сказала она.
— Ну раз так... Но ты уверена, что он хотел, чтобы ты пошла одна? Не могу поверить, что твой муж согласился бы на это.