Лейтенант небрежно козырнул, бросил документы водителю в окно и снова встал в боевую стойку: за спиной автоматчики, рука на кобуре.
— Ну козел! — выдохнула Серафима и полезла из машины.
— Фима! — крикнула ей уже пожалевшая о вылазке Марина, но та, конечно, не отреагировала.
Серафима на каблуках, в черном обтягивающем костюме, темных очках и со значком Старостата в руке, который она держала, как голову медузы Горгоны, выглядела впечатляюще. Она с таким напором пошла на лейтенанта, что, казалось, сейчас его раздавит. Фима не кричала, а, наоборот, тихо тянула ядовитые фразы, поэтому услышать, что именно она говорит, Марине не удавалось. Зато лейтенант вопил что есть мочи, и проблем с пониманием его слов не возникало.
— Все вы можете прямо сейчас быть взяты под стражу как проникшие с сопредельной территории! — орал он прямо в лицо Серафиме. — Вы знаете, что тут вообще происходит? Здесь боевые действия! Партизаны с барж фигачат на берег!
У Марины екнуло сердце. Ничего себе, подумала она, так, значит, это правда…
Перепалка снаружи продолжалась еще несколько минут, после чего Серафима вернулась и зло швырнула очки в бардачок.
— Редкий урод, — сказала она, — но ничего, я его фамилию запомнила.
— Да ладно тебе, бросаем все и возвращаемся. Можно подумать, мне этот пакет сильно нужен.
Серафима обернулась и смерила подругу удивленным взглядом:
— Ага, конечно. Сейчас пройдем по Греческой набережной и въедем через другой КП, дел-то минут на пятнадцать. Валера, поехали.
Марина не стала спорить. Она еще со школьных времен уяснила: если Фима упрется, подвинуть ее — идея бессмысленная.
Они действительно очень быстро пронеслись по набережной, встретив на своем пути всего одну легковушку и пару грузовиков. Из окна все время открывался впечатляющий вид на бухту и бывший ремонтный. Больше всего местность напоминала собранный по инструкции конструктор, на который потом кто-то по неосторожности наступил. Марина заметила, что в районе верфи в небо поднимается дым, и вспомнила о недавних разговорах на радиоузле.
— Фима, правда, что новые верфи открыли и строят на них специальный пассажирский? — спросила она.
— Ты же знаешь, пассажирские запрещены еще при Любече.
— Я в курсе. Но говорят — все равно.
— Не знаю я про это ничего, — сказала Фима, — а даже если и строят, кто ж тебе скажет?
Официальный КП больше походил на увеличенную собачью будку с приделанным шлагбаумом, чем на капитальное сооружение. Здесь тоже был патруль, но не пограничный, а милицейский. К подъехавшему «Чери», однако, никто подходить не спешил, патрульные сидели на скамейках, расставленных уже за границей охраняемой зоны.