Детройт оказался достаточно счастливым или мудрым городом, — не знаю даже, как вернее сказать, — чтобы выдвинуть своих хирургов и врачей на руководящую роль в борьбе со смертью, сделав их американскими пионерами новой оригинальной идеи в учении о ТБ. Идея эта такова:
Если обеспечить покой больному легкому, равно, как и самому владельцу или владелице этого легкого, то большинство случаев туберкулеза поддается излечению.
Если взять такое легкое в лубки, поджать его, приостановить или максимально сократить его дыхательную функцию, то каверны во многих, пожалуй в большинстве случаев запущенной чахотки закрываются и заживают.
Пренебрежение к этим фактам, столь важным и многообещающим, является черной страницей в истории американской медицины, и теперь еще приходится наблюдать, как огромное большинство чахоточных умирает, не имея возможности воспользоваться этим новым способом лечения легкого — покоем. Вот почему туберкулез теперь становится предметом не одной только науки и врачебного искусства, а коллективной, общественной борьбы со смертью.
Можно быть вполне уверенным, что если наш народ, если массы американцев узнают, что есть реальные шансы на спасение жизни их близких или их собственной, они, не задумываясь, грозно поставят вопрос:
— Почему наши доктора нас не спасают?
Сорок лет прошло с тех пор, как итальянец Карло Форланини впервые стал вдувать воздух тяжелым чахоточным больным, создавая как бы воздушную подушку между их легкими и стенками грудной клетки. Этим способом Форланини сдавливал больные легкие, давал им отдых, останавливал дыхательные движения и таким образом сжимал те страшные смертельные полости, каверны, которые после этого начинали подживать…
И ни один ТБ-микроб не мог уже вырваться из этих полостей, выбраться наружу и сеять смерть среди других людей.
Но если сдавить легкое, то как же без него дышать? А это просто. Дело в том, что природа, наделив нас легкими, была очень щедра в отношении их размеров. Пятой части одного легкого человеку вполне достаточно, чтобы дышать и жить! Иначе, разумеется, это лечение сжатием, заключением больного легкого, а иногда даже обоих легких, в лубки, было бы невозможно. Но тут обнаружилось весьма прискорбное обстоятельство: нашлось много чахоточных, которым нельзя сделать этого спасительного вдувания воздуха. Их легкие не хотели сжиматься, потому что были крепко привязаны спайками к стенкам грудной клетки. Но и для этих несчастных вскоре засияла надежда. Немецкие хирурги придумали страшную операцию. Исходя из того, что нужно любою ценой сдавить и закрыть смертельные каверны в легких, они стали вырезывать ребра у этих безнадежных, обреченных на смерть людей. Они удаляли все, без исключения, ребра на той стороне грудной клетки, которая была больше поражена. Смертность от этих ужасных операций могла бы остановить кого угодно, только не старого, отчаянного Людольфа Брауера, который упорно продолжал выламывать ребра из позвоночников и грудных костей у безнадежных чахоточных, и в результате многие из них остались живыми и излечились от неизлечимой чахотки.