Дурак, как видно, на это и рассчитывал. Случай с энергопитанием еще глупее. Ну хорошо, сухие элементы заряжаются в снаряд в последний момент, ибо при запуске они должны быть свежими и в полной силе. Но сделанное дураком короткое замыкание обнаруживается в первую же секунду, как только батареи вставлены. Опять наивность, граничащая с идиотизмом. Могу сказать одно: теперь я буду проверять даже внешние кронштейны крепления. Ведь какому-нибудь дураку может прийти в голову их ослабить в расчете на то, что снаряд просто не удержится на пусковой раме. Понимаете вы меня?
Генерал Зигмаль благосклонно улыбнулся:
— Вполне, хотя я и не человек техники. Ну что же, Гримм, спасибо. Вы свободны.
Что это вы вдруг вспотели?
— Первый раз имею дело с… — Гримм рассмеялся. — В общем, не с человеком техники.
— Да, с нами дело лучше не иметь, — улыбнулся генерал Зигмаль. — В этом уже убедились враги Германии.
Когда Гримм вышел, генерал Зигмаль сказал, обращаясь к штабному генералу:
— Я бы не возражал, чтобы при моем докладе рейхсминистру присутствовал этот инженер. Мне было бы легче. Голова у него точная, как механизм.
— Да, это понимающий человек, — равнодушно согласился штабной генерал и встал. — Я пойду распоряжусь, чтобы покормили моих людей…
Последним в кабинет вошел Лидман. Уже узнавший от коллег, что за разговор происходит в этом кабинете, он перепугался насмерть. Лицо его побелело, губы подергивались. Он сразу обратился к генералу Зигмалю:
— Я инженер Лидман.
— А почему вы решили, что говорить с вами должен я? — спросил генерал.
Лидман жалко улыбнулся:
— Рассказали коллеги.
— Ладно, садитесь. Чем это вы так расстроены? А сказать прямее — напуганы?
— Вы же знаете, у нас такое страшное происшествие.
— А вы к нему разве причастны?
— Ну… Мне кажется, мы все несем за это ответственность.
— Вот как? — удивился генерал Зигмаль. — Все инженеры, по-вашему, участники этого грязного дела? Я лично так не думаю.
Генерал Зигмаль пристально рассматривал Лидмана, а тот, чтобы не испытывать страха перед беспощадным генеральским взглядом, смотрел в окно.
— Как вы расцениваете положение рейха на войне? — " неожиданно спросил генерал Зигмаль.
— Оптимистически, вполне оптимистически, — заторопился Лидман. — Гений фюрера, доблестные…
— Достаточно. Вы, я вижу, подлинный патриот, — насмешливо сказал генерал Зигмаль. — У меня больше вопросов нет. Вы свободны.
У Лидмана вырвался вздох облегчения. Он вскочил со стула и, забыв попрощаться, быстро вышел.
Генерал Зигмаль обратился к Гроссу:
— Ну, а эта личность тоже из первой пятерки?