Но в основном валюту старались не тратить, ибо по возвращению в Союз марки можно было обменять на чеки Внешпосылторга. Обладателям чеков в специальных валютных магазинах системы «Берёзка» вне очереди продавали автомобили «Волга», югославские гарнитуры, ковры, импортную одежду и обувь.
Но знакомый Игоря уже задолго до возвращения в Союз успел основательно прибарахлиться. За год пребывания в Германии лейтенант приобрёл великолепный фарфоровый сервиз «Мадонна», кое-что из одежды. А в будущем планировал закупить такие дефицитные в СССР вещи, как чешский хрусталь, мебельную стенку «Хельга». Для того чтобы перевезти всё это добро на новое место службы офицеры обычно заранее закупали исполинские чемоданы-рундуки местного производства, именуемые «Великая Германия». Для крупногабаритных грузов – мебели, мотоциклов, бытовой техники заказывались железнодорожные контейнеры.
Естественно, что многие старшекурсники мечтали попасть на службу в ГДР. И всё же на первом месте по престижу стоял столичный округ. Считалось, что здесь молодые лейтенанты-лётчики быстрее могут получить второй и первый класс. К тому же в Москве талантливый пилот имел шанс попасться на глаза начальству и сразу взлететь на запредельные карьерные высоты. Поэтому в Москву распределяли самых способных или блатных.
Но отца-генерала за спиной у Игоря не было, да и особенным талантом он не блистал. Правда, Нефёдов окончил училище с неплохими оценками, но ведь не с отличием же… Между тем одновременно с Нефёдовым из училища выпустилось восемь обладателей красных дипломов. Но только он один удостоился чести служить в суперспестижном гвардейском авиаполку, который кулуарно называли «кремлёвским».
Похоже, всё дело было в его знаменитой фамилии. Любой лётчик в ВВС, вне зависимости оттого, являлся ли он истребителем, служил в бомбардировочной авиации или летал на транспортной машине, знал, кто такой Борис Нефёдов – отец Игоря. Ещё на первом курсе лётного училища стоило преподавателям узнать, что перед ними сын того самого «Анархиста», как они сразу выделяли невысокого юношу с застенчивым взглядом из общей массы новобранцев: ему начинали уделять больше внимания, снисходительно прощали многие ляпы. Инструктора по лётной подготовке вели себя с зелёным юнцом так, будто он прирождённый истребитель, а им доверена высокая честь – помочь раскрыться заложенным в мальчишке недюжинным талантам.
Но за все годы учёбы Игорь так и не блеснул качествами будущего Аса. Тем не менее, даже более чем скромные успехи «восходящей звезды» никого не разочаровывали. Инструктора продолжали верить в Игоря, говоря, что, супербойцы почти всегда проявляют себя не сразу. Мол, даже знаменитый гитлеровский ас Вернер Мёльдерс был вообще вначале признан непригодным к обучению на пилота-истребителя. И даже добившись приёма в авиашколу, Мёльдерс долгое время считался первым кандидатом на отчисление. В воздухе он часто терял ориентировку из-за отвратительного пространственного восприятия и головокружения, и вынужден был постоянно бороться с приступами тошноты. А самый результативный германский лётчик Второй мировой войны Эрих Хартман после того как попал на фронт, долгое время служил лишь обузой для своих ведущих: несколько раз совершал вынужденные посадки из-за потери ориентировки. Хайнца Бэра сбивали 18 раз! Одного из лучших асов «Битвы за Британию» Гельмута Вика руководство лётной школы сочло «не полностью сформировавшимся, как личность». В его личном деле даже появилась запись «Маловероятно достижение данным курсантом среднего для обучаемых пилотов уровня». Тем не менее, за свою последующую короткую боевую карьеру, продолжавшуюся всего один год (до гибели аса), Вик успел сбить 56 французских и британских самолётов. Феноменальный результат!