Я кивнул. Он снял фуражку, вытер большим, похожим на салфетку, платком обильный пот с начисто обритой головы и услал ординарца за кваском.
— Я все продумал,- вновь заговорил он.- Вам повезло. Складывается очень удачная обстановка. Видите ли, что получается,- он вынул из полевой сумки пухленькую карту-километровку,сложенную квадратиком, и бережно расстелил ее на траве, — немцы уже пять суток сряду перед рассветом пытаются выровнять вот этот клин и войти в деревеньку.Вот она.Этот клин не дает им покоя.Мы их не пускали, по зубам давали, а теперь пустим. — Он рассмеялся и подмигнул нам:- Понимаете? Пусть жалуют,потом жалеть будут.А вы в деревне спрячетесь. И ничего особенного в этом я не вижу, поверят: после отхода наших войск в деревне остался прятавшийся гражданский человек.Иногда так случается.Случай редкий, но вполне допустимый… Ну, а о чем и как с ними разговаривать, вы знаете сами, и не мне вас учить.
Он замолчал, так как подошел ординарец. Комполка взял из его рук солидную эмалированную кружку с квасом и выпил ее с жадностью.
Когда ординарец ушел, он продолжал:
— Я уверен, что они и сегодня сунут нос. Вот увидите. Заварушка начнется перед рассветом. Немцы- народ педантичный, они любят порядок:все по уставу, по графику…- Он задумался немного и добавил: — Полагаю, что все утрясется, и ничего советовать не буду. Советов на все случаи жизни не бывает. А теперь пойдемте, я вас познакомлю с комбатом. Да, кстати, посмотрите, так сказать, на театр будущих действий.- Он поднялся с земли, крепкий, сильный, оправил поясной ремень,гимнастерку,надел фуражку и обратился к Криворученко: «А вам, мой друг, придется остаться здесь».
Криворученко встал.Он порывисто протянул руку и посмотрел мне в глаза.Все шло просто,по-деловому,как и должно идти.До этого нам с Семеном приходилось все время бывать вместе: мы вместе перелетали, вместе переходили линию фронта, вместе скитались по вражеской территории, вместе возвращались и отдыхали, а сейчас нас впервые разлучали.
Мне стало грустно. То же, видать, чувствовал сейчас и Семен. Оба мы шли в неизвестность, но шли врозь, предоставленные каждый себе. Он молча смотрел на меня, и его глаза как бы говорили: «Мы еще встретимся. Безусловно, встретимся. И сделаем все, что нужно. На меня ты можешь положиться».
— Что ж, Семен…- нарушил я затянувшуюся паузу. — Давай попрощаемся…
Криворученко шагнул ко мне и сильно обнял. Мы расцеловались.
— Добре!- заметил почему-то командир.
— До встречи, Кондратий Филиппович!- взволнованно проговорил Семен, тряся мою руку.- Я отыщу вас где угодно,хоть в аду.От всей души желаю вам успеха!