Далее я сказал, что, несмотря на перенесенную ею боль — несмотря на свое несчастливое детство, на автокатастрофу, в которой она чуть не погибла два года назад, на домогательства ее психотерапевта, на проблемы с чувством собственного достоинства и т. д., — она во всем искала только хорошее. Затем я упомянул о том, что случилось со мной по пути сюда, на похороны Мэриан. Ей этот эпизод понравился бы.
— Мне позвонил Джеймс Кан, знаменитый актер. У меня есть клиент, который знает Кана, так что абсолютно неожиданным этот звонок не был. Итак, зазвонил мой мобильный телефон, и я услышал голос:
— Джо, это Джимми Кан.
— О, божем...
— Что вы сейчас делаете? — спросил он.
— Я, э-э... еду на похороны.
— Похороны?!
— Я потерял свою бывшую подругу, — сказал я.
— Мои соболезнования. Но я рад, что она была вашей
бывшейподругой, — произнес он, делая акцент на слове «бывшая», не подозревая, что даже после развода мы с Мэриан оставались близки.
Воцарилась неловкая пауза. Я разговаривал с шестидесятичетырехлетним знаменитым актером, все еще любящим жизнь и играющим главную роль в еженедельном телешоу под названием «Лас-Вегас», и ждал, что он даст мне какой-нибудь мудрый совет, который облегчит мою боль. Я жаждал волшебного снадобья — чудодейственных слов, которые могли бы унять мое горе. Я спросил:
— Вы можете дать мне какой-нибудь совет?
— Совет?! — переспросил он удивленно. — Не нужен вам никакой мой совет. Бывших жен у меня много, и я не прочь, чтобы некоторые из них поменялись местами с вашей.
Я громко рассмеялся.
Когда я пересказал этот разговор на похоронах, все тоже рассмеялись.
И вдруг я понял, что произошло чудо.
— Мэриан говорила: «Все к лучшему», — сказал я присутствующим. — Она любила фильмы и обожала
«Крестного отца».Тот факт, что сегодня, в день ее похорон, я говорил с Джеймсом Каном, вызвал бы у нее улыбку — заразительную, сияющую улыбку. Мэриан опередила нас всех и первой раскрыла тайну Вселенной.
Утерев слезы, я продолжил:
— Я пережил четыре дня мучительного ада из-за того, что ее уже нет, но на каком-то уровне, в каком-то смысле, которого я еще не понимаю, —
все к лучшему!
Это было вчера вечером. Похороны закончились. Мэриан нет.
Более всего меня угнетает в смерти ее бесповоротность. Она исключает постскриптум и продолжение. Невозможно сказать «здравствуй», «до свидания», «прости», «я люблю тебя» или что-нибудь еще. Ничего. Пустота. Ноль. Игра закончена. Занавес опущен. Конец.
Да, можно представлять себе усопшего и беседовать с ним мысленно, но человека — из плоти и крови, которого вы знали и любили, к которому могли прикоснуться, —