Видимо, какой-то неадекватный громила решил освежиться в пруду. А может быть, вообразил себя голливудским суперменом, способным разорвать пасть гигантской рептилии. За что, конечно, и поплатился… Все-таки хоть какое-то существо в зоопарке сумело за себя постоять!
Усаживаюсь на берегу. От воды отчетливо тянет тиной и водорослями. Где-то в зарослях квакают невидимые лягушки. Почти у самой поверхности пруда черно-серыми пулями снуют головастики.
Я медлю. Мне не хочется размышлять, где найти зеленую мартышку, если я не обнаружу ее тут. Никакие другие приматы для опытов не подходят… Я поднимаюсь и иду дальше. Не помню, где именно искать вольеры с обезьянами. Указатели сбиты, и мне приходится обходить едва ли не половину зоосада.
Еще минут десять брожу по аллейкам. Пустой вольер, где некогда жили кенгуру, загон для жирафов, также опустевший, в огромной клетке, где некогда жили попугаи, лишь разноцветные перья на полу. Наконец нахожу нужный участок…
Из вольера горилл несет густым трупным смрадом. Неудивительно – недвижные исхудавшие тела прекрасных приматов лежат у самой клетки. Такая же картина и в клетке с павианами, только тут от голода умерло все огромное семейство.
Под учащенное биение сердца подхожу к вольеру зеленых мартышек. В ноздри ударяет сложный букет звериных фекалий, прелой соломы и плесени. Два мертвых, мумифицированных под африканским солнцем тельца застыли у дверки. Еще одно, неуловимо напоминающее труп ребенка, лежит в центре клетки. Присаживаюсь на корточки и лишь теперь замечаю, что примат, лежащий посередине вольера, кажется, жив, по крайней мере, жилка на его голове едва заметно подрагивает.
Судьба вновь дает мне шанс – пусть даже и микроскопический. Возможно, мартышка смертельно больна, возможно, у нее вот-вот начнется агония… Но попробовать извлечь ее из вольера все равно надо!
Но как сбить замок с входной решетки? Ломика у меня нет, толстенные решетки руками не раздвинуть… Так что придется сбивать замок выстрелами. Правда, с патронами у меня не густо, да и звуки стрельбы могут привлечь нежелательных гостей. Но выбора нет. Наверное, предложи мне теперь отдать год собственной жизни за эту несчастную мартышку – я бы согласился, не раздумывая!..
Вскидываю ствол, отхожу на полметра, чтобы не задело рикошетом, тщательно целюсь в массивный навесной замок… Выстрел звучит гулко, словно удар циркового шамбарьера, и эхо разносит этот звук по всему зоопарку. Повторного выстрела не требуется – замок отлетает сразу же.
К счастью, обезьянка действительно жива, мне это не привиделось. Но очень уж истощена – лишь кожа да кости. Прижимаю ее к себе, словно ребенка, и бегу к искусственному пруду, ведь даже невооруженным взглядом видно, как сильно обезвожено тело примата! Зачерпываю воду в ладошку, подношу к иссушенной сморщенной мордочке…