Они говорили о Кате так, словно ее и рядом-то не было. Или, что еще хуже, так, словно она – неразумное, капризное дитя. Тщательно взлелеянная Катей апатия уступила место холодной ярости. И неизвестно, чем бы все закончилось, но в этот самый момент Виолетта развернулась к скрытой за тяжелыми бархатными портьерами двери и неожиданно могучим басом гаркнула:
– Марио! Мальчик мой, для тебя есть работа!
Портьеры всколыхнулись, дверь стремительно распахнулась, являя миру Марио…
Марио был едва ли не более изыскан и элегантен, чем его патронесса. Чернявый, кудрявый или завитой – такой вариант Катя не стала бы исключать, – Марио огладил обтянутые узкими брючками бедра, расправил обтянутые розовой сорочкой щуплые плечи, сверкнул белоснежными зубами и кокетливо улыбнулся… Лиховцеву, который, судя по враз окаменевшему лицу, оказался тем еще гомофобом.
– Здрасьте! – Марио продолжал улыбаться и кокетничать. Хуже того, он приближался. – Чего желаем, красавчик?
– Марио, душа моя. – Виолетта успокаивающе коснулась руки Лиховцева, тот поморщился, но на месте устоял, и белоснежные зубы неосторожного Марио остались на прежнем месте. – Этот молодой человек желает, чтобы ты привел в надлежащий вид его невесту.
При слове «невеста» страстный блеск в глазах Марио поугас.
– Это которую? – уточнил он, не скрывая разочарования.
– Это меня, дружочек! – Катя широко улыбнулась. – Как думаешь, меня можно привести в надлежащий вид?
Марио окинул ее профессиональным взглядом, который был не таким тяжеловесным, как у Виолетты, но тоже достаточно цепким, а потом вынес вердикт:
– Легко! Вот только веснушки…
– Веснушки не трожь, – рявкнул Лиховцев, и Марио нервно встряхнул смоляными кудрями, а Виолетта воздела очи к потолку.
– Ну, не трожь так не трожь… – Марио пришел в себя быстро, в примирительном жесте вскинул вверх руки, на смуглых запястьях мелодично звякнули браслеты. – А остальное? Волосы там, личико можно?..
– Волосы и личико можно. Только аккуратно. А я, пожалуй, пойду. – Лиховцев попятился к двери. – Дамы, у вас три часа времени. Успеете?
– Успеем, красавчик! Даже не переживай! – ответил Марио за всех дам разом и помахал Лиховцеву рукой.
Лиховцев замер, а потом щека его странно дернулась. Катя подозревала, что от тяжких телесных повреждений Марио отделяло всего несколько секунд. Спасителем и заступником выступил Сема. Он заступил Лиховцеву дорогу, для пущей надежности ухватил друга за руку и потащил к выходу.
– Нервный какой, – хмыкнул бесстрашный Марио и, еще раз окинув Катю профессиональным, с прищуром, взглядом, велел: – Пойдем, подруга, попробуем тебя отфотошопить!