— Солнышко мое, повтори: что ты сделала? — нарочито ласково переспросил он, не повышая тона. Но я видела, чего ему стоило это демонстративное спокойствие — глаза аж побелели от бешенства, а губы превратились в две тонкие бескровные линии.
Я невольно посмотрела в сторону двери. Быть может, лучше смыться, пока Дейк не начал бушевать? По натуре флегматичный, он терпит до последнего, зато, когда взорвется от негодования, мало никому не покажется. Но затем все-таки решила остаться. Приятно будет посмотреть, как Нерина получит по заслугам. Почему-то чем дальше, тем больше она мне не нравится.
— Я пригласила на обед твою матушку, месси Леонеллу, — с явным удовольствием повторила Нерина. Сделала несколько шагов по гостиной, после чего остановилась напротив сидящего Дейка и послала ему воздушный поцелуй, со смехом продолжив: — Только не говори, что не рад этому. По-моему, ваши семейные узы весьма ослабли, поэтому я взяла на себя смелость…
— Наши семейные узы ослабли? — не выдержав, перебил ее Дейк, побледнев от злости еще сильнее, хотя это казалось почти невозможным. Ни кровинки не осталось в его лице, которое и в лучшие дни не радовало глаз румянцем или здоровым цветом. Я даже забеспокоилась — как бы удар не хватил беднягу. Что-то мне совсем не улыбается вдобавок к существующим проблемам потерять брата. А он уже продолжал, все понижая и понижая голос, что являлось первейшим признаком его дурного расположения духа: — О каких семейных узах ты вообще говоришь, Нерина? Наша мать…
— В том-то и дело, что прежде всего она ваша мать! — вдруг с таким жаром воскликнула Нерина, что я подпрыгнула в кресле и опять с тоской покосилась в сторону двери. Пожалуй, стоит все-таки уйти. Как-то не горю я желанием участвовать в чужих разборках. Нерина сверкнула зелеными глазищами, гордо тряхнула волосами и с вызовом притопнула туфелькой, прошипев, словно потревоженная гадюка: — Дейк, мне плевать на то, как ты или твоя сестра относитесь к матери. Вы можете не любить ее, можете даже ненавидеть, хотя для меня это дико. Ведь как ни крути, но она все-таки выносила вас, родила в муках, по мере сил и возможностей дала образование, причем, заметь, неплохое! Хотя не мне тебе рассказывать, как тяжело одинокой женщине поставить на ноги сразу трех детей. Она могла бы отдать вас в какой-нибудь королевский приют, но не сделала этого, предпочтя самостоятельно воспитывать вас. И за это она достойна уважения. Поэтому я прошу — нет, я требую, чтобы ты относился к ней подобающим образом. Обед с матерью раз в неделю — совсем не большая цена для выражения сыновней почтительности, разве нет?