— Почему полезли именно в этот дом?
— В нем хозяев нету.
— Откуда знали?
— Вечером проходил мимо, думал, где бы на ночевку попроситься. Вижу, хозяева избушку на клюшку, сами на мотоцикл и дали газу. Раз пять подходил, издали поглядывал — не приехали. Ну и порядок.
— Кто проживает в этом доме, знали?
— На что мне? Кража — не грабеж, личное знакомство нежелательно.
— Что надеялись взять?
— Да уж что, как говорится, бог пошлет. Когда деньги на исходе, все сгодится.
— Финский нож для чего носите?
— Только для самообороны! Говорю, честную жизнь хотел начать. Вдруг да кому из прежних моих корешей не понравится моя «завязка». Вот и купил ножичек в Лозовой.
— В каком же там магазине финками торгуют?
і— Зачем в магазине? На вокзале купил у какого-то пьяного. Деньги еще были. Думаю, пригодится в хозяйстве. Он вроде и не финка.
— Но и на хозяйственный не похож. Так для самообороны? Не было у вас намерения…
— Что вы, гражданин начальник! По «мокрому делу» никогда!
Ушинский всегда разговаривал с задержанными на «вы». Недолюбливал «тыканье», как бытует у некоторых оперативников и следователей. В момент задержания «ты» допускал, считая такое обращение более оперативным, что ли. А допрос — процедура юридически выдержанная должна быть. Только изредка отступал от официального обращения — для большей душевности, как объяснял себе.
— Закуривай, — подвинул он пачку «Лайки». — Так ты говоришь, вчера приехал?
— Ну.
— Целый день что делал?
— Гулял, смотрел город.
— Ну и как? Понравился Сторожей?
— Ничего, жить можно.
— Да, можно. Если не воровать.
— Гражданин начальник, да ведь я ничего и не украл. Что окошко попортил малость, так то еще не кража.
— Покушение на кражу.
— Ну пускай покушение. Кого другого, так за это и судить бы не стали. За что тут судить? Конечно, меня-то вы засадите, потому что у меня в прошлом судимость. Всегда так — один раз оступился человек, а потом уж его чуть что — и «в конверт».
— Верно, суд назначает меру наказания с учетом личности преступника.
— Во-во, мою личность учтут да год-полтора припаяют. А может, в той хате и взять-то нечего было.
— Может быть. Ты с Чирьевым давно знаком?
Ушинский задал вопрос как бы между прочим. Но тут же понял, что не сработала внезапная ловушка: Саманюк не дрогнул, не растерялся, а в свою очередь спросил, тоже как бы между прочим:
— Чирьев? Это кто? Не помню такой фамилии. Он из ваших или из воров?
Если в начале допроса Саманюк и держался настороже, то теперь с каждой минутой становился спокойнее и развязнее. Ушинский понял, что вот так, легко и сразу, ничего тут не добьешься. Он взял ручку и склонился над протоколом.