– Тогда давай лучше, как планировали, кому-нибудь дурь продадим, купим ещё вискаря – и ко мне.
Весь день Костя провёл у Фиолета в гостях, потом заехал домой, сделав вид, будто только что с занятий и очень устал. Принял душ, переоделся. Быстро съел сваренный Ольгой Георгиевной суп и ушёл, сказав, что у него деловая встреча. Сам же помчался обратно к Денису, которого застал не одного, а в компании нескольких девиц.
– Присоединяйся! – крикнул Фиолет. Он лежал на диване, его рубашка была расстегнута, а рядом сидели три девушки в нижнем белье. – Хочешь, вот эту возьми. – Фиолет указал на высокую смуглую девушку, которая гладила волосы Дениса и целовала его в губы. – Такой улёт с ней.
– По какому поводу веселье? – снимая куртку, спросил Костя.
– Предки звонили час назад, переслали бабла и извинение за то, что им придётся ещё остаться во Франции. Я же тебе говорил: у них есть цель. А дети – это не цель, это дополнительные расходы.
– Бизнес, сам понимаешь.
– А я и не переживаю. Они присылают мне свои фотографии с курортов и говорят, что заняты работой. А я говорю, что занят учёбой, а сам занимаюсь вот этими кисками.
– Ладно, давай её сюда. – Костя подошёл к девушке, взял её за руку. Та безропотно встала и пошла вместе с ним в спальню.
– Смотри только, не надорвись! – прокричал Фиолет, смеясь. – Она из Бразилии – такие штуки делает, что сил у тебя не хватит.
– Заткнись, дебил! – крикнул Костя, закрывая дверь в спальню.
Девушка покорно легла на кровать.
– Тебя как хоть зовут, родная? – спросил Костя.
Девушка посмотрела на него, не понимая, о чём он говорит.
– What’s your name, baby? – спросил Костя, подумав, что впервые применяет свои знания английского в подобной ситуации.
– Clarisia, – ответила девушка и расстегнула бюстгальтер.
– Клара, значит. – Костя снял свитер, начал расстёгивать джинсы. – Знаешь, у нас есть такая скороговорка: «Карл у Клары украл кораллы…»
После, наскоро приняв душ и надев свежую рубашку и джинсы, из той новой одежды, которую он хранил тайком у Дениса, Костя поехал на встречу с Ларой.
На Новом Арбате было темно, падал мягкий снег, серебрившийся в свете фонарей. Костя шёл по улице мимо витрин ресторанов и магазинов и размышлял о том, что сделал. На душе от этого становилось очень мерзко.
«И зачем? – думал Костя. – Только чтобы этот укорок не подумал, что я гей или у меня вообще ничего не получается? Противно, а теперь идти, целовать Лару и делать вид, что ничего не произошло. Неужели она не почувствует, что я только что переспал с проституткой? Грязь… Но почему я так делаю? Ведь сейчас я понимаю, что так нельзя. А там, в квартире, мне казалось, что можно. А после стало отвратительно, хотелось избить её, эту Кларису. А в чём она виновата? Она так пытается зарабатывать. Мерзко, всё это мерзко… Нет, женщина не должна так зарабатывать на жизнь. Её и нельзя назвать женщиной после этого… И ведь она ещё притворялась, что получает какое-то удовольствие, что-то там шептала по-португальски – а может быть, посылала меня ко всем чертям. Противно, противно… Хватит, надо с этим кончать».