«Если она жила на поселении и болела, то либо умерла, либо где-то есть», – думал Федот в лифте.
60. Государство Блаженных Душ. Белое марево опустилось на город, как языком слизало близлежащие дома, пост ГАИ и цветные щиты на развилке.
– Телепунчик ты мой!
– Славная ты моя, невозможно сю-сю-ююмпатичная, – заикался Федот от волнения.
Огромный белый шатер накрыл безбрежное пространство дня, края его вихрились облаками.
– Это вот наш сплошняк, из красного дерева, – сказала Маша, – Красота! Пойдем посмотришь, – позвала его Маша, входя в стену.
Федот пройти не смог.
– Не пускает меня что-то, Маша! – сказал Федот.
– Эрлом! Пробей его сюда! – велела Маша, и Федот увидел знакомого человечка с прорезями вместо глаз, носа и рта.
– Боюсь, от шефа влетит, – проскрежетал Эрлом, и все-таки пошел на риск.
Послышалось странное шуршание, словно под куполом сминали газету, и странный народ стал просачиваться сквозь блестящую поверхность.
– Я – Дон Кихот КПСС, – представилась Федоту дама в черном костюме, облепленном значками.
– Не выступай, – оборвала ее Маша.
– Я боролась, борюсь и буду бороться за чистоту идеалов.
– Наша жизнь хороша лишь снаружи, – попытался урезонить ее Федот, но дама была не из тех, кого можно урезонить.
– Передайте соратникам, что ХVIII съезд комсомола прошел у нас без торжественного заседания.
– Передам, передам, – заверил ее Федот и отвел Машу в сторону.
– Если это государство Блаженных Душ, то, боже правый, куда нам, смертным, деваться?
– И на солнце есть пятна, – сказала Маша. – А мы тут всей шарашкой комедию «Зияющие высоты» поставили. Смеемся!
– Проехала ты мне Маша, по сердцу и оставила в нем глубокую вдавлину. А сердце старое – не отпружинит обратно. Я только с тобой целый, а без тебя словно на кусочки крошеный.
– Кристальненький! – преградила ему дорогу Клотильда.
– А вы-то как здесь? – удивился Федот.
– Лечусь от инфаркта, – сказала она, въезжая подбородком в нижнюю губу. – Эту Донкихотиху надо прирезать вот этим ножом!
– Свидание окончено, – проскрежетал Эрлом, и Федот трижды поцеловал Машу в обветренные щеки.
61. Выпьем за Федота Федотовича Глушкова.
– Христос воскрес, воистину воскрес! – брат Серафим осенил Федота крестом.
– Привет, привет, – хриплым простуженным голосом поприветствовал Федота Аркаша Штейн. – Мы только что с крестного хода и голодные!
Федот сел рядом с Серафимом, и опальный бард ударил по струнам в воцарившейся тишине.
– «Жизнь, хоровод ролей, – пел бард свою новую песню, – кончилась роль, погашен свет, да стало ли веселей?»
Брат Серафим разлил водку, Федот опрокинул стакан и закусил пирожком с консервированной вишней.