— Дерьмо, — выдохнул он и отошел от меня к камину.
Сердце стало болеть еще сильнее. Уже и рука стала отниматься, левая, так что пришлось откинуться на спинку кресла, прикрыв глаза, и прикусить нижнюю губу.
— Сирена, мне придется принимать крайние меры…
Вдруг раздалось совсем рядом, причем голос звучал скорее недовольно, с какой-то досадой.
— Что с тобой? — к моему лицу прикоснулись, и я с трудом открыла глаза.
— Мне плохо… сердце болит.
Тут же мужская рука накрыла левую грудь, боль немного спала.
— Хм, Амин… надо же, постарался на славу, — проворчал себе под нос шеф, и вдруг наклонился ко мне, подхватил меня на руки, чтобы тут же шагнуть со мною в огонь камина. — Сирена, твой резерв воруют, причем самым наглым образом, и есть один способ все это прекратить. Ты пройдешь инициацию и как можно скорее.
— Н-не надо… я н-не хочу…
Мой стон потонул в реве пламени, но ответ я все же услышала. «Глупая ведьмочка, твое желание теперь не имеет значения. И если выбирать между инициацией в моих объятиях, или Амина… я однозначно выберу первое».
— Не спи, — щекотно подули в ушко и ласково, почти нежно, коснулись щеки. — Ну же… просыпайся.
Это кто же такой настойчивый? Боли уже не было, как и желания открывать глаза. Но память, вредина, была тоже настойчива в своем мельтешении в подсознании, выпячивая события вчерашнего дня… или ночи. Приоткрыла один глаз, скривилась… только не это. Я все еще в его кровати?! Нееет…
Вспышка воспоминания, словно яркая звезда, свалившаяся с ночного небосклона…
Я, почти обнаженная, ибо нельзя считать одеждой простынь, прикрывающую мои прелести, лежу на странном камне, достаточно большом, коли на нем полностью поместилась собственно одна ведьма в полный рост.
Камень в огромной темной пещере, пещера та в горах, не знаю… что вообще за горы и где они расположены, но внутри тепло, романтично, в смысли свечки кругом зажженные горят, и приятный звук падающих водных капель… кап-кап… кап-кап…
Встать не могу, разве только голову приподнять и осмотреться. Лежу, прислушиваюсь, пытаясь понять, что происходит, а? Боли в сердечной мышце нет, только легкое покалывание в руке. Пытаюсь руки поднять, не получается, оказывается, они в каких-то оковах.
Хмурюсь, мне не нравится быть ограниченной в движениях. Ноги… и те в оковах.
«Да что такое?!» — возмущенно пыхчу, как из глубины пещеры раздается звук шагов и голоса.
— Поторопись… у нас осталось мало времени, — говорит мужской голос. Ага, Адарион!
— Он меня точно развеет. Дар, ты не знаешь, что с ним стало?… После проклятия словно с ума сошел. Ревнует даже к столбу.