Капли воды издевательски медленно падали с крыши… Они срывались с конца черепицы и летели до земли так долго, что за это время могла начаться и закончится целая вечность! Но когда падение маленькой частички воды на землю рождало еле слышимые колебания воздуха, сердце Ромунда издавало сильный удар, и кровь со всей прытью рвалась к мозгу.
Глубокий вдох и медленный выдох…
Нервы…
Казалось, во все жилы залили ту вязкую смесь, что используют каменщики, и каждое движение мускулов давалось с трудом. А ещё непривычные тяжёлые кольчужные поножи, что так лихо тянут к земле. И громоздкий шлем, от которого затекла шея, и который постоянно грозит налезть на глаза. А о перчатках и говорить нечего: в них жутко неудобно творить колдовство. Да что колдовство! Рукой махнуть и то удавалось с трудом. Но зато от этих железок исходит сила первоклассного чародейства, чья мощь сейчас струится по жилам. Без такой прекрасной амуниции в бой лучше не соваться – это знал каждый житель, решивший посвятить судьбу служению госпоже удаче.
Ромунд поправил шлем, налезший на глаза. Всё равно тяжело и непривычно.
Н-да, конечно. Послать ребят с шестого курса прямо в настоящие боевые операции – ничем иным, как свинством, не назовёшь! Ну, какой разумный человек станет мешать людям окончить обучение, получить необходимые знания и навыки, чтобы не идти жалкими «огрызками» с сырой техникой, а уж если в дело, то серьёзно и основательно. Нет, проклятому Сенату пришло в голову назначить месяц практических занятий, которыми выбрали не мирную стрельбу по мишеням, а настоящие дела, где придётся впервые почувствовать себя очень близко с предками.
Всех забрали не через неделю, как предсказывала Эмми, а прямо на следующий день после того, как чудесная новость о прохождении боевой практики достигла его ушей!.. А затем всё происходило как-то до безумия быстро и просто: канцелярия Третьего Штатного Отдела, учётная канцелярия Пятого Военного Отдела, зачисление в ряды, принесение присяги в грязном и холодном подвале муниципального здания вместе с остальными «добровольцами» Академии. А затем несколько томительных часов в коридорах мрачного, в серо-черных тонах здания Седьмого Особого Отдела, и, наконец, расквартировка в одном из бараков прямо в крепостной стене города. Уж в последнем Ромунд сразу оценил все прелести солдатской жизни – холодные безжизненные серые стены с проросшим там и тут мхом. Жёсткая деревянная кровать (о такой роскоши, как подушка, можно забыть) и отвратительная кормёжка. И потянуло же его пойти в действующие войска!