— Это факт, так?
Обязательно все должно быть так? Им нужно было исполнять свои роли легкомысленного плейбоя и неприступной бизнес-леди? Чейзу хотелось выйти за рамки. Он почувствовал непреодолимое желание повалить Милли на песок, чтобы ее идеальная одежда помялась и испачкалась, волосы спутались, а губы распухли от поцелуев…
«Черт возьми», — подумал Чейз и отступил на шаг, зарываясь руками в волосы.
— Мы очень разные, Милли.
— Слава богу.
Он не смог сдержать смешок. Слишком много эмоций разрывало его: страх, злость, желание. Да уж, смесь еще та! Чейз пригласил ее, потому что думал весело провести время. А этот вечер стал напрягать. Ему противопоказано напряжение…
Он сделал глубокий вдох и медленно произнес:
— Я бы не назвал это глупым свиданием, скорее приятным вечером.
Милли часто заморгала, ее лицо перестало выражать хоть какие-либо эмоции. Чейз выругался про себя. Он совсем не хотел ее обидеть.
— Милли…
— Отлично, — сказала она, развернулась и с неизменно прямой спиной начала удаляться.
Он смотрел на нее пару секунд, пораженный своей неудачной репликой и ее невыносимым упрямством.
— Ты разве не возвращаешься в отель? — спросил он.
— Я все-таки хочу закончить нашу прогулку.
Чейз рассмеялся. Да, ему определенно нравилась эта женщина с ее взглядами и проблемами.
— Не думал, что мы отмеряли обязательную дистанцию.
— В любом случае это должно было быть дольше десяти секунд, — не оборачиваясь, ответила она.
— Мы гуляли минут пять! — прокричал он удаляющейся Милли.
— Похоже, даже это слишком сложно для тебя.
Она попала в самую точку, хоть Чейз и никогда не наберется храбрости признать это.
— Милли… — На этот раз он не кричал, но знал, что она услышала его. Даже в темноте он увидел, как напряглись ее плечи. — Вернись.
— Зачем?
— Знаешь, я все-таки пойду с тобой, — вдруг произнес он и побежал догонять Милли, оставляя на мокром песке глубокие следы.
Морской ветер немного растрепал ее идеальную прическу. Даже не осознавая до конца, что делает, Чейз развернул ее и взял ее лицо в свои ладони. Ее кожа была холодной и очень нежной. Глаза, губы — все такое хрупкое. Было ли в ней на самом деле хоть что-то суровое и жесткое?
— Прости, — прошептал Чейз, представляя вкус ее губ, свежий и мягкий, как белое вино, которое она пила.
Квинтэссенция Камиллы.
— За что? — очнулась она.
— За то, что повел себя как придурок.
На ее губах появился усмешка.
— К какому именно моменту вечера относится это заявление?
— Ладно, я вел себя как полнейшая скотина, но я имел в виду тот факт, что отнекивался от нашего свидания, — уточнил Чейз и дотронулся большим пальцем до ее нижней губы, просто потому что не мог удержаться. — А до этого не думаю, что очень уже напортачил.