— Что? Что вы сказали? — не поверил себе Белый.
— Папа не выдержал унижения и повесился, — теперь голос прозвучал более твёрдо.
— И вы думаете, кто-то поверит в эту версию?
— Да, — махнула головкой девушка. — Если вы будете это говорить один, не поверят. А если вместе со мной, обязательно поверят. Когда узнают, что я с вами была в номере.
— Вы что… — Белый с трудом подыскивал слова. — Вы хотите…
— Я не хочу, чтобы с вами произошло что-то ужасное, — Мичурина с трудом хлебнула из стакана воды. — Я всё слышала! Всё! И вчера, и сегодня!.. Господи, как он мог? Почему? Зачем? И Станислав Валерианович погиб из-за него? Так ведь?
— В целом, да, — вынужден был признать Олег Владимирович.
— А все эти женщины, эти старики, что попали под обстрел? Китайцы? Во имя чего они погибли? Что он хотел отвезти? Что ему привезли? О чём речь?
— О деньгах. Об очень больших деньгах. Простите, я не могу вам всего сказать. Не имею права, следствие ещё не закончено.
— Господи, как всё ужасно, — Полина Кирилловна всхлипнула и, уже не сдерживая себя, разрыдалась.
Белый поднял её со стула, перенёс на кровать, и сам прилёг рядом, поглаживая девушку по голове.
— Полежите, успокойтесь и поезжайте. Вам не нужно здесь оставаться.
— Нет, — твёрдо ответила Полина Кирилловна и присела, поджав под себя ноги. — Если я уеду, они докажут, что вы убили папу. Моё присутствие не позволит им это сделать. Всё-таки, я его дочь, — горько улыбнулась она.
— Но что могут подумать полицейские?
— Разве это сравнится с тем, что произошло. Пусть думают! — зло выкрикнула девушка.
Белый обнял её за плечи:
— Вам бы поспать…
— Нет, — Полина Кирилловна вся съежилась в комочек. — Не смогу. Как представлю, что папа там, висит… Не могу.
— Так вызовем слуг? Скажем, нашли…
— Нет. Они сами должны его обнаружить. Ведь я этот номер для него заказала. Обманула. Сказала, мол, папа хочет в нём с кем-то встретиться. Такое уже бывало. Никто никаких вопросов и не задавал. Предоставили, и всё…
— Он встречался с женщинами?
— Не знаю. Я никогда не спрашивала. Просто помогала. А даже если и так, какое это уже имеет значение? Папа, сколько его помню, был одинок. Обнимите меня покрепче, — просто попросила девушка. — Морозит. Похолодало, что ли.
— Нет. Это нервы. — Белый накинул на плечи Полины Кирилловны китель и снова обнял её.
Так они просидели до утра.
Анисим Ильич наклонился над телом:
— Чем его? — с трудом смог вымолвить сыщик.
— Ножом. Похоже, тем, что в руке штабс-капитана, — ответил Самойлов, вытирая руки.
Селезнёв лежал, раскинув руки, словно решил отдохнуть. Глаза безмятежно смотрели в неведомую даль. Казалось, он вот-вот моргнет. Следователь отвернулся и смахнул слезы.