Они лежали неподвижно, полностью удовлетворенные тем, что их тела соединены. Артемио входил в Лауру все глубже и глубже, подобно фениксу, который, казалось, набирался силы после новых эрекций из того самого семени, которое он извергал из себя. Его сок был источником возрождения, а не началом будущего рождения.
— Тебе нравится это, правда? — спросил я Лауру. — Тебе нравится, как этот мужчина трахает тебя?
— Да, — призналась она. — И мне бы хотелось, чтобы он трахал меня каждый день, как он делал это тогда. Это действительно великолепно! Но я люблю и Долли, так же как и Милагрос. Я люблю их одинаково.
— Они тоже любят тебя. Посмотри!
На песчаном пляже острова три их обнажённых тела, каждое из которых находится в полной гармонии с другими; Как много разнообразных наслаждений!
Долли, чью воистину женскую грудь Лаура целовала в то время, когда ее таинственная пещера приняла в себя, ее воистину мужской пенис.
Милагрос, чьи ноги раскрылись с таким невероятным исступлением восторга и страстью для губ Лауры и для губ Долли — одной за другой, или обеим вместе— в то время как ее собственные губы присосалась к органу Долли, известному ей очень хорошо, или к промежности Лауры, которую она только начинала познавать.
Снова Милагрос, чьи сказочные груди целовали вместе Лаура и Долли, беспокоясь о том, что не могут высосать из них неизвестные флюиды после того, как попробовали в них вкус молока. Милагрос, гордая тем, что хочет забеременеть от Долли и Петито: пусть сами решают, кому из них быть отцом ее ребенка. Сейчас она спрашивает Лауру, хочет ли та сделать ей ребенка? Милагрос, которую ее любовницы пытаются вскормить молоком из своих грудей, сцеживая его ей в рот.
Милагрос, которую Лаура — эта двуполая амазонка — оседлала верхом с обнаженным задом, как она поступала с Артемио. Она терлась промежностью о ее кожу, ее гривастый холмик, ее пупок, снова о ее груди, шею, ее костистый янтарный лоб, спутанные локоны, и, наконец, о ее рот, на который она наваливалась утомленной, разбитой, уверенной в быстром возрождении.
И ненасытная Долли, ее длинный возбужденный пенис, переходящий от скрытой в темных зарослях пещеры Лауры к почти безволосому лобку Милагрос, возвращаясь снова к Лауре, затем опять к Милагрос, озабоченная тем, что не может излить семя в оба влагалища одновременно, отказываясь отдать предпочтение одному из них и в отчаянии от этого извергнувшая сперму на их лица, так что после этого они поделились ею между собой, слизывали ее по очереди со своих бровей и щек, покрытых песком и солью моря.