Пауза, которую сделали Галтьер и Лаура, позволила мне немного передохнуть.
Николас неожиданно ответил мне на то, что я ему высказала немного раньше и теперь уже совершенно забыла — А чем ты увлечена, Мирта? Логикой? Свободой?
— Ты и Лаура — свободны, — возразила я. — Так же свободны, как я, а возможно, и более.
— Между нами самое важное не свобода сама по себе, а любовь.
— Я всегда с Недоверием относилась к этому слову, — предупредила я его.
Никодас внезапно ухватился за мою руку. Он стал настойчивым, бесстрастным:
— Послушай, Мирта, любовь — это не просто высокое слово, это — вопрос взаимопониманий: то, что приносит наслаждение одному из возлюбленных и предоставляет такое же Наслаждение другому.
Он отпустил меня, повернулся к перегородке и сказал в заключение:
— Это так естественно, так легко! В своем воображении я вхожу в тело женщины, которую люблю, и получаю удовлетворение, независимо от того, кто доставляет радость ей.
Мы улеглись рядом на узкой кровати и проспали до утра.
— Арава! — закричал я. — Итмг арав ба пдайон аи тилад нг арав пг мара?
Парень успокоил меня с неопровержимостью Папы Римского:
— Майроон панагон са лахат са италим пг арав. Меня охватил неудержимый смех, так что Лаура захотела узнать, чем вызвано мое веселье. Я сказал:
— Я спросил нашего товарища, не вызывает ли это солнце у него волнения, предчувствие солнца мара. И ты знаешь, что он мне ответил? «Всему свое время под солнцем»!
Она, хорошо знавшая Библию, оценила по достоинству это мудрое замечание и спросила меня:
— Галтьер, спроси у Аравы, он цитирует мудрые мысли только из Библии?
— Спроси у него сама: он прекрасно владеет английским языком.
По-моему, более подходящим в данном случае было бы спросить его об этом на родном языке.
Я перевел ее вопрос Араве:
— Акииг Втхага! Кинма мо ба анг лазат пд йонг мга сагот са библейя?
Он притворился, что не расслышал моего вопроса. Арава, вероятно, хорошо знал, почему мы должны были дойти до этой последней деревни, чтобы нанять лодку. Я этого не знал. Но я не хотел спорить с компаньоном по такому пустячному вопросу. Я приберегал свое любопытство для того, что нас ожидает во время водного путешествия. По эту сторону страны мне все было хорошо известно.
Мои две женщины и Николас двигались быстрым шагом по деревянному помосту, которым была устлана дорога между хижинами угольщиков, похожими на собачьи конуры. Обитатели хижин вышли наружу понаблюдать за нами, но даже не смотрели в нашу сторону, как будто мы дурно пахли. Чтобы не испортить хорошее впечатление, я принял эффектную позу фальшивой скромности и безразличия астронавта, который собирается лететь в другие миры, а сейчас бросает последний взгляд на то, что остается на его родной земле.