Нас встретила невысокая дородная женщина в форменном халате и чепчике, будто сошедшая с иллюстраций старых книг. От одного взгляда в ее добрые лучисто-золотые глаза становилось легче и не так муторно.
— Шишень Бок, что ты уже натворил? — указав на лестницу, ведущую наверх, уточнила дама требовательно.
— Миссис Дрю… — начал Шиш, но говорить, идя по лестнице со мной на руках, ему, похоже, было не слишком удобно.
— Молодой человек, только не начинай оправдываться! — припечатала медсестра. — Тебе ли не знать, что родители позволили тебе здесь остаться лишь после долгих уговоров ректора. Стоит отцу узнать о твоих провинностях, и ты отсюда вылетишь, Шишень.
Наша маленькая процессия прошествовала на второй этаж, где за стеклянными дверями располагалось больничное отделение. Медсестра велела уложить меня на ближайшую кровать и ловко осмотрела рану, почти не прикасаясь к волосам.
— Судя по запаху… — пробормотала миссис Дрю. — Но, Шишень, ты ведь маг?..
— Элса, — словно это могло все объяснить, ответил мой сосед и оперся на металлическое основание кровати, на которой я лежала.
— Правда? — уже у меня уточнила медсестра.
Я была зла, расстроена и вообще хотела на ком-то отыграться, а потому показательно отвернулась, одарив Шишеня презрительным взглядом.
Я никому не помощник, его сестра сделала из меня чучело, вот пусть сам и выпутывается!
Шишень, заметив мою злобную мину, беззвучно зашипел и одними губами произнес: «Ух, ведьма!» — за что тут же получил. Я повернулась к медсестре и со слезами в голосе произнесла:
— Мне очень больно.
Миссис Дрю побледнела, наорала на Шиша и выставила его за дверь, после чего быстро соорудила мне охлаждающий компресс с травами и большую кружку восстанавливающего зелья.
Попивая жидкость с приятным малиновым ароматом, я наблюдала, как миссис Дрю вносит в журнал мои данные.
— Так это Шиш? — уточнила медсестра, оборачиваясь ко мне.
После зелья и охлаждающего компресса я уже не злилась так сильно, поэтому честно рассказала, как все произошло. Врать, даже ради маленькой мести магу, я не собиралась.
— Ох уж эта семейка! — вздохнула медсестра и вновь принялась за свой журнал. — Вечно с ними какая-то беда… И эту беду они несут миру, как флаг.
Я хихикнула и спросила:
— Я не в курсе, вообще последние десять лет жила не здесь.
Медсестра покивала и, продолжая писать, ответила:
— Бедовая семейка. Когда-то прадед Шиша преподавал здесь, в академии, но после ректору пришлось старика Бока…
— Выгнать? — предположила я, когда медсестра надолго замолчала, ставя печати и посыпая чернила мелким песочком.