Себя я оставил новый мушкет, который мои товарищи называли «армейским», и ценили весьма высоко. Широкий кожаный пояс и перевязь с серебряными газырями. Шпагу — довольно неплохого качества, кинжал и пару ножей. Плюс, стал обладателем трех комплектов одежды, которую, честно говоря, брезговал надевать, пока ее хорошенько не отстирают, парочки довольно теплых одеял, достаточно больших, чтобы подстелить его под себя и накрыться сверху. Котелка, фляжки, ложек–мисок, куда более высокого качества, чем те что я приобрел в Лоориге. Еще одного кошелечка, набитого уже серебром, и тючка с разным полезным барахлом. И да — конечно же — новой широкополой шляпы. Поскольку мою первую, мушкетное ядро, превратило в нечто неприличное. Зато, в новой шляпе, я сам себе казался этакой помесью ковбоя, д*Артаньяна и Индианы Джонс.
Кстати, новая шляпа, а точнее — печальная участь старой, сподвигла меня осторожно поинтересоваться мнением своих спутников, о прошедшем бое. И результаты, меня как бы не очень вдохновили. В том смысле, что по мнению моих опытных товарищей — бандюки, кстати — из местных степняков, время от времени выходивших на большую дорогу, круто просчитались. Наш караван, кажется довольно маленьким. Но груз в нем дорогой, и потому охраняется очень хорошо. Сам тот факт, что бандюки не смогли это заметить сразу, и решились на гоп–стоп, говорит о том, что на преступную тропу они вступили относительно недавно, и особыми криминальными талантами не блещут. Поэтому, и силы распылили понапрасну, и нарвавшись на отпор, предпочли удрать. А вот коли это были бы куда более опытные лесовики или горцы, занимающиеся грабежом профессионально — нам пришлось бы весьма туго. — В общем — скорее бы добраться до цивилизованных мест, где, говорят, куда спокойнее.
Следующие три недели пути, пожалуй, можно было бы даже назвать скучными. Насколько «скучными» могут быть дни, проведенные в постоянном движении, заботах и мелких проблемах, а главное — напряженном ожидании нападения. Произошедшая разборка с бандой, лично меня убедила в том, что к охране каравана, а главное — собственной жизни, относиться формально не стоит. А еще, я наконец‑то осознал, насколько жизнь тут сильно отличается от привычных мне стандартов, увидев отношение местных к смерти.
— Трое убитых? — Печально конечно, но парни они были хорошие, а значит — все нормально! — Примерно так высказался мой товарищ Шоорг.
— Как это нормально? Почему, смерть хороших ребят, это «нормально»? — Недоумевал я.
— Предки их примут. — Пожал плечами Шоорг, посмотрев на меня с еще большим недоумением. — А вот кабы они были трусами или предателями, тогда смерть это очень плохо!