– Скорее наоборот! Ты только никому не рассказывай, что видел тролля, ни к чему это хорошему не приведёт.
– Ты знаешь, что скажет мама, когда это увидит?
Кухня в самом деле выглядела как после побоища.
На скатерти валялись куски пирога, стулья были перевёрнуты, по всей кухне сверкало битое стекло, местами оно было в крови.
– А мы сейчас это всё приберём. Где тут включается свет?
Феликс нащупал на стене выключатель. Свет давал жёлтый оттенок, и оттого им казалось, что они герои романа прошлых лет. Старая люстра немного покачивалась.
– Тут придётся вымыть полы, – сказал Эдуард Яковлевич. – Нужно ведро и тряпку.
– Ты прав, я сейчас схожу в кладовую, посмотрю, чем можно помочь.
– Давай пошевеливайся, я знаю твою мать, вечно суёт свой нос, куда не надо.
– Да, я сейчас, мигом.
Кладовая находилась около кухни, и ему не составило труда туда добраться. Там было сыро и пахло плесенью. Ступеньки скрипнули. Он вздрогнул и достал телефон. Тусклый свет фонарика осветил помещение.
Ему показалось странным, но он почувствовал запах, который неизменно присутствовал всегда, когда оно к нему приближалось. Он сделал ещё шаг и огляделся. Что-то ему подсказывало, что этого делать не надо, но он всё равно пошёл. Ещё один шаг дался ему с трудом. В одной руке у него был фонарик, другой он держался за перила. Они качались, угрожая идущему тем, что, вцепившись в них, он может упасть.
– Я не могу, – шёпотом он признался себе, – я не могу идти!
Он снова осмотрелся. Тихий неразборчивый шёпот коснулся его уха.
– Кто здесь? – он резко обернулся и спросил.
Послышалось рычание.
– Он за мной следит! Я покончу с этим рано или поздно. Нет! Ты меня не знаешь! – разозлился Легранский.
Он спустился по лестнице вниз и стал искать ведро и тряпку. Среди прочих вещей в кладовке оказалась старая коса.
– Зачем это здесь? Нужно её убрать подальше. Подставка для ног? Кто-то здесь играл на пианино? – это тоже немало удивило Легранского. Он осматривал вещи, некоторые попадались ржавыми. Будучи бесхозными, они уже давно выпели из употребления. Вёдра тоже были ржавые, но некоторые были ещё пригодны для ношения воды. Феликс взял ведро и снова услышал за спиной какой-то шёпот. Тут он понял, почему он не может разобрать слов. Это же старо-французский язык! Теперь на таком не разговаривают.
– Тряпки, наверное, здесь нет.
Легранский нервничал и перебирал все попадающиеся вещи. Вдруг дверь скрипнула, и показался неровно падающий свет. За дверью оказался отец.
– Ты что так долго? Я думал, что-то случилось!
– Я никак не могу найти тряпку.