– Умная девочка.
Кэйт встала и надела шлепки.
– Только не надо строить из себя папочку, Финн.
– Я и не строю.
Казалось, он был искренен. Кэйт почувствовала себя виноватой. Просто она всегда была слишком напряжена рядом с ним, непременно ожидая самого худшего.
– Это было дружеское замечание.
– Когда-то мы много значили друг для друга, Финн, – сказала Кэйт, тщательно подбирая слова, – но вряд ли мы были друзьями. Теперь, когда мы стали коллегами, я не вижу никаких причин для вражды.
Выражение лица Финна не изменилось, но пристальный взгляд его зеленых глаз был ей хорошо знаком. Слова Кэйт не могли его задеть – его вообще ничем нельзя было задеть, – но, похоже, Финн был разочарован. Что могло его так расстроить? Кэйт не знала. Последний раз она видела этот взгляд три года назад, когда, уходя из его квартиры, хлопнула дверью.
– Я собираюсь чего-нибудь перекусить перед съемкой. Так что пока.
С этими словами Кэйт вышла из трейлера и, попытавшись изобразить улыбку, бодро зашагала к передвижной кухне. Она гордилась собой и тем, что все-таки смогла за себя постоять.
Но теперь она могла признать, что в их совместном прошлом было много хорошего. Прежние чувства вновь дали о себе знать.
Закрыв глаза, Кэйт сидела в кресле гримера, пытаясь проникнуться этими вновь нахлынувшими ощущениями, чтобы потом воплотить их в образе Ребекки. Но когда Марта занялась ее волосами, Кэйт открыла глаза и сосредоточилась на ее действиях: ничего не изменилось, все было так же, как и вчера. Марта болтала и отпускала шуточки, над которыми Кэйтлин в нужных местах посмеивалась.
В конце концов, она была совсем неплохой актрисой.
Финну совершенно не обязательно было присутствовать на съемках – и даже, вероятно, не следовало, поскольку Фарелл был известен своим взрывоопасным характером. Но что-то настойчиво тянуло его туда.
Финна беспокоила Кэйт. Разумеется, он был готов, что у нее окажутся к нему претензии – впрочем, совершенно незаслуженные. Почему ей все время нужно кого-то обвинять? Это, конечно, многое объясняло из того, что она сказала, когда уходила от него.
Но тогда это была всего лишь реакция на то, что ее не пригласили на пробы роли, о которой она мечтала всю жизнь. В фильме, который мог бы сделать ей имя. Финн думал, что она скоро вернется – как только успокоится, но вскоре он узнал, что Кэйт уже в Лондоне.
Она уехала, даже не попрощавшись. Лондон изменил Кэйт; она стала более закрытой и менее эмоциональной. Хотя внешне она осталась такой же – Финн ощутил вспышку жара, когда вошел в трейлер и увидел ее на кушетке в одном нижнем белье, но внутри… Новая Кэйт была сдержанной, осторожной, застегнутой на все пуговицы – прямо как школьная учительница-девственница. Но временами маска соскальзывала, и тогда ему казалось, что она только притворяется, что стала другой. Что же случилось с ней в Лондоне? Что погасило тот внутренний огонь, который когда-то так притягивал его?