– Нас было трое в той машине, – сказал он тогда, и Лара судорожно вцепилась в подлокотники кресла. Она пораженно уставилась на него, понимая, о чем он собирается ей поведать.
Она уловила дрожь в его спокойном голосе, и ее сердце потянулось к нему, несмотря на все ее старания оставаться холодной и неприступной.
– Алекс, тебе не обязательно снова проходить через это, – сказала она. – Мне не нужны подробности. Это уже не имеет значения.
– Я хочу, чтобы ты поняла, – решительно остановил он ее. – Хватит уже секретов. Нас было трое. Водитель, еще один солдат и я. Мы сто раз ездили тем же маршрутом, ничего необычного или выдающегося. – Он пожал плечами. – Я практически не помню взрыва. Помню только нарастающее давление, словно я почувствовал поднимающуюся снизу ударную волну до того, как рвануло по-настоящему. Помню дым, запах пороховых газов. В горле першило, глаза резало. К тому же я потерял ориентацию, и это было самое ужасное. Я не мог найти остальных. Не мог видеть. Я ходил кругами, как пьяный. Это был настоящий кошмар.
– Наверное, это очень страшно.
– Да. Но в то же время я на это подписывался. Я знал, чем рискую. Мы все знали. Я всегда шел на задания с открытыми глазами. И я не собирался раскисать после той трагедии. Особенно если учесть, что я остался жив, как бы в насмешку над солдатом, который свою жизнь потерял. – Он уставился в пол. – Рядовой Сэм Уокер, вот как его звали. Солдата, который погиб.
В зале надолго повисла тишина, а когда Алекс снова заговорил, он был весь словно комок нервов.
– Это была его первая настоящая операция, и иногда человеку требуется время, чтобы привыкнуть. Вдруг оказывается, что это вовсе не учения, что все по-настоящему, и люди… ну некоторые люди с этим не справляются, вот и все. Когда я это замечал, я старался вмешаться, оказать человеку моральную поддержку. Он… в общем, у него имелись определенные проблемы, и я пообещал ему присмотреть за ним. Прикрыть ему спину.
Он сделал судорожный вдох и поднял на нее взгляд. В его глазах было столько боли и страдания, что у нее сжалось сердце.
– Когда ты сказала об этом в ту ночь… ну о том, что я прикрою твою спину, а ты мою, я словно вернулся в прошлое. Я запаниковал. Вот почему я так быстро ретировался, вот почему не стал обсуждать это с тобой и прислушиваться к голосу разума. Вот что я имел в виду, когда говорил, что не подхожу тебе. Я рассчитывал быстро встать на ноги после взрыва. Как одержимый занимался по реабилитационной программе. Я говорил тебе, что сам со всем справляюсь, что у меня все под контролем, что дела идут на поправку, и в тот момент я сам верил в это. – Он тяжко вздохнул. – Думаю, я пытался убедить в этом не столько тебя, сколько себя. И я знаю, что должен был обратиться за помощью, но мне было стыдно.