В общем, все так и происходит: и майонез, и сны. Просыпаюсь часов в одиннадцать от стука над головой. Евроремонт. И в душе то же самое. Звонок в дверь. Взъерошенный, открываю. Опять соседка. Ее лицо ходит ходуном. Хочу спросить: "Позвольте, сейчас сегодня или вчера?.." Понятия эти перепутались в голове.
- Подпишите, - тычет она в меня листом бумаги.
Прежде чем подписать, прочитываю. Ада Николаевна обижается, что я ей не доверяю. Ее обида отвлекает от чтения.
"На имя депутата......" так-так...... "В одной квартире нашего подъезда производится так называемый евроремонт. На лестничных клетках проломлены полы и проведены какие-то трубы. Что это за трубы? Неужели жильцы квартиры решили устроить у себя бассейн? Что же тогда будет? Штукатурка падает кусками... У одного жильца (он из дворян) рухнула стена. Появились странные запахи, таких запахов не было. А между тем, из вышеназванной квартиры рабочие выносят в бумажных мешках тонны обломков железобетона и арматуры. К одной пианистке приезжала карета "скорой помощи", пианистка просилась в сумасшедший дом, ей теперь все равно, она доведена до отчаянья. Муж ее бросил работу, сидит дома и прислушивается к евроремонту (прям как я!). Среди нас пожилые люди, ветераны войны. Иван Гаврилович выходит во всех орденах и молча смотрит на хозяев квартиры. А они проходят мимо него к своей "Вольво" и не понимают смысла его молчания. Жизни жильцов подъезда находится под угрозой. Народный избранник должен протянуть нам руку!" М-да...... Красиво - избранник...
Делаю значительное лицо, подписываю. Пальцы не слушаются, влажнеют. Волнуюсь. Как же? Ведь как-никак и о моей душе идет речь. Хотя, что это я? Ада Николаевна вырывает листок и протягивает другой, говорит:
- У нашей уборщицы завтра день рождения.
- Сколько? - спрашиваю.
- Сколько лет?
- Нет, сколько денег.
- Сколько можете! - чуть не рыдает соседка и смотрит уничтожающе.
Даю какую-то мелочь.
- Вообще, - окончательно зарывается соседка, - я, наверное, уйду из председателей совета подъезда. Поставлю этот вопрос ребром. Я пожилой, больной человек, а ни малейшего уважения!
- Что вы, Ада Николаевна, - говорю, стыдливо улыбаясь, - как мы без вас?
И вежливо закрываю дверь. А сам думаю: никуда вы, дорогая моя, не уйдете. Мы никуда с вами не денемся, кирпичи мироздания.