Рев зверя разорвал тишину как гром. Томэ упал на колено и вскинул винтовку. Время страшно замедлилось. Распластавшееся в прыжке мускулистое тело, будто повисло в воздухе. Он успел разглядеть мерцающие крапинки в золотых глазах и блеск слюны на оскаленных клыках. Ему казалось, что его палец уже очень давно давит на курок, но выстрела все не было. На какое-то жуткое мгновение он подумал, что случилась осечка. По коже прошел мороз, и тут винтовка дернулась в его руках, а дуло расцвело вспышкой.
Грянул выстрел. Ратоцефал сложился пополам и пролетел над самым его плечом, Томэ обдало вонью, будто от кучи гнилого мяса. Время вернулось в свою колею. Зверь еще не успел рухнуть на землю, а Томэ уже вскочил и навел на него оружие. Но нового выстрела не понадобилось.
Тонкий хвост еще ворошил камешки, а по мускулам задних ног бежала дрожь, но это уже был конец. Томэ вздохнул и сел прямо на землю. Несколько минут он просто смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом. Когда момент опустошенности прошел, Томэ вздрогнул от идущего от камней холода, оперся на винтовку и встал. Ноги немного подрагивали. Он выругался сквозь зубы и подошел к своей добыче. Нужно было закончить работу.
Ратоцефала уже оставили последние капли жизни. Томэ склонился над ним, чтобы лучше рассмотреть. Он не мог понять, почему ратоцефал зарычал прежде, чем напасть. Томэ не сомневался — если бы людоед не предупредил его ревом, он не успел бы выстрелить.
Вторая пуля прошила зверя наискосок, пробил сердце и оба легких. Эта рана Томэ не интересовала. Морда людоеда так и застыла в оскале, будто в вечной усмешке. Тому приподнял ее носком ботинка. Понятно. Первый выстрел все же попал в голову и отколол кусок черепа. Даже такой выносливый зверь с подобной раной не протянул бы дольше пары часов. Ратоцефал спешил отомстить пока у него оставались силы. Но он был уже не уверен в себе и решил напугать жертву ревом. Перехитрил сам себя.
Томэ ухватился за еще теплый бок и перевернул зверя на спину. В руках остались клочки черной шерсти. Людоед весил не меньше двухсот килограмм. Томэ встал так, чтобы не мешала его тень, и одну за другой поднял лапы ратоцефала. Он сразу узнал эти необычно вытянутые лапы, следы которых видел столько раз, что они уже чуть ли не снились ему. Первый сустав мизинца на правой задней оторван или откушен. Центральную подушечку левой передней наискосок пересекал крупный рубец. Томэ вытер ладони о штанины комбинезона и смахнул со лба пот. Теперь можно не сомневаться — людоед Ипподрома закончил свой путь.