Наконец мне разрешили выйти во двор погулять.
Я почти забыла, как пахнет чистый, морозный воздух, забыла, как приятно хрустит под валенками снег. Я сошла с крылечка и принялась ходить по узкой, протоптанной от дома до ворот тропинке между двумя сугробами.
Ворота были высокие, калитка на щеколде. От соседнего наш двор отделялся глухим забором, почти доверху заваленным снегом. Но после тесной комнаты двор показался мне просторным.
Маринка копалась ложкой в снегу, посадив рядом с собой свою несчастную куклу. Мне захотелось вырыть пещеру, но не было лопатки.
— Эй! — раздалось откуда-то сверху.
Я подняла голову. Над забором торчала голова в шапке с опущенными ушами. На меня смотрели светлые, любопытные глаза. Я пыталась догадаться, кто это: девочка или мальчик? Пожалуй, мальчик.
— Ты откуда взялась? — спросил он.
— Я тут живу.
— А чего не выходила?
— Болела потому что.
— Тоже, чё ль, вакуированная?
— Э-вакуированная, — поправила я. — А ты?
— Мы тутошние, — ответил мальчик, внимательно разглядывая мою, ставшую мне коротковатой, кроличью шубку и капор с торчащим кончиком, сшитый Шурой из маминого шарфа.
— Так это для тебя тетя Нюра у меня игрушки взяла?
— Кубики? — спросила я дрогнувшим голосом. Мне показалось, что сейчас мальчик потребует их назад.
— Ну. И еще там старье разное. У меня лучше есть, я тебе покажу потом.
— А у меня все игрушки в Москве остались.
Мне захотелось рассказать, какие у меня были в Москве игрушки, но неудобно было разговаривать — между нами лежал сугроб. Видно, и мальчику было что рассказать и тоже не хотелось перекрикиваться через забор. Он сказал:
— Там внизу доска оторватая, щель большая. Ты пророй дорожку к забору. Будем с тобой разговаривать.
Вдруг раздался грубый женский голос:
— Алька, а ну слезай с забора, фулюганка! Дождешься у меня!
Я даже удивиться не успела, а Альки уже не было на заборе.
Так она, значит, девочка! Я обрадовалась.
На следующий день Шура прорыла мне тропинку к Алькиному забору, и я смогла заглянуть в щель.
Алька вышла на крыльцо, увидела меня и подбежала к забору. Мы сразу же заговорили, как будто не вчера только познакомились, а дружили всю жизнь.
Алька рассказала, что папа ее на фронте, мама работает на оборонном заводе, в том же цеху, что и мой брат, знает его. А бабушка злая, чуть что — наказывает. А еще заставляет молиться и поклоны бить.