Выслушав, не без удивления юношу, Микула с сожалением взглянул на чашку с чаем.
– Погодь, как это, заморские? С какой т чёрту их в наш торжопль занесло?
– Не ведаю, барин.
– Да, что за дела на белом свете творятся, – покачал головой купец, – ладно, ступай на конюшню, обратно поедем.
Когда парень вышел, Микула встал, порылся в заначке, достал оттуда тяжёлый мешочек с ефимками.
Подумав, спустился вниз и отправился на конюшню. Малец уже выбежал из дому, да сказал конюху седлать хозяйского скакуна.
Так и отправились, верхом. Микула приехал по знакомой дорожке, тут вёрст пять от дома до базара, и тут же, привязав коня к столбу, зашёл в лавку.
А в лавке, помимо продавца – племянника, устроенного по доброте душевной было ещё двое молодцев. Один высокий, другой пониже.
Если бы Микула не мог определить по внешнему виду состоятельность клиента, то никогда бы и не поднялся до владельца нескольких лавок, но тут его профессиональный нюх дал сбой – оглядев двоих гостей, он не смог определить, кто они и откуда. Лица – Русские, одежда – добротная, чёрные рубахи, кожаные пояса. На поясах – пистоли в кожаных чехлах.
Оба выбриты, ногти и волосья ровно стрижены.
Отметив для себя в уме все эти факты, Микула тут же поприветствовал их:
– Здрасьте, гости добрые. Микулой меня зовут, хозяин этой лавки. А вас как величать то?
– Александр. Синицын Александр. – Представился один.
– Кирилл. – сказал другой, тоже осматривая Микулу.
Молодые, ой молодые ещё для купцов! – подумал Архипыч и подошёл к ним поближе, со словами "Говорят, посуду хотите продать мудрёную. Что у вас есть?"
Гости переглянулись и показали купцу товар – тарелку с репликой какой-то картины. Если бы Микула увлекался живописью, то признал бы копию картины Леонардо да Винчи изображавшую тайную вечерю.
Осторожно взяв это произведение искусства в руки, купец подробно осмотрел картину. Чёткость художника поражала – картина была словно на холсте, но на самом то деле – на блюде. Микула, положив блюдо на прилавок, не смог сдержать удивление от такой хорошей работы. Оглядев её, спросил:
– Откель такая красота то взялась?
– Так Венеция, Микула Архипыч. Италия. Настоящее произведение искусства! – рекламировал свой товар Александр Синицын. Посмотрев на это великолепие, купец поставил на стол мешочек с ефимками:
– Тут сто ефимков. За такое не жалко! – сказал он, улыбнувшись своей мысле. "А продать такое можно за триста, не меньше! Да любой боярин себе такую диковину захочет, хоть торжище устраивай!".
Синицын, решив не торговаться, кивнул и, посмотрев внутрь большого кожаного кошеля, оставил его на прилавке, продолжив товарно-денежные отношения: