– Да ты сошел с ума! – возмущенно выпалил Том, хотя в его голосе слышалось какое-то странное возбуждение.
– Я не единственный безумец в нашем мире, старина, – ответил мистер Хьюм.
Барбара слушала эту невероятную беседу, застыв на месте и остро осознавая всю неуместность обстановки, а также повисшую над ней гробовую тишину. Самым невероятным во всем происшествии было то, что, пока учитель делал эти безумные и нелепые заявления, его лицо оставалось совершенно непроницаемым.
– Разве я никогда не рассказывал тебе о ловком дантисте, который умел выдергивать свои собственные зубы своим собственным носом? – все так же тяжеловесно и бесцветно продолжал он. – Я расскажу тебе о нем завтра.
Учитель говорил скучным и серьезным тоном, но это сработало. Он отвлек мальчика, нарисовав перед ним совершенно нелепую картину, и заставил забыть о приступе антипатии к дяде так же, как отвлекают внимание капризного ребенка, предлагая ему новую игрушку. Теперь Том не сводил глаз со своего наставника, пристально следя за каждым его движением. Возможно, он был не единственным членом семьи, который смотрел на него в оба. Барбара подумала, что учитель все же очень странный человек.
До конца чаепития политических диспутов больше никто не заводил, зато на следующий день губернатор и его семья получили весьма серьезные политические новости. Утром повсюду были расклеены прокламации, провозглашающие законный, разумный и даже благородный компромисс, который предлагало правительство Его Величества в качестве справедливого окончательного урегулирования серьезной социальной проблемы Полибии и всего восточного Египта. А на следующий вечер город подобно мощному порыву пустынного ветра облетела новость о том, что виконта Толлбойза, губернатора Полибии, застрелили возле его резиденции, у самой последней маслины на углу стены.
Глава III. Человек, который не умел ненавидеть
Сразу после того как Том и его учитель покинули светское чаепитие в саду, они расстались до следующего утра, потому что первый жил в доме губернатора, а второй – в небольшом одноэтажном домике, расположенном на холме, среди высоких деревьев. Оставшись наедине с воспитанником, учитель произнес то, что, по мнению возмущенной публики, он должен был сказать при всех, упрекнув юношу в несдержанности и устроенном им спектакле, имитирующем поведение дяди.
– Все равно я его не выношу, – буркнул Том. – Я бы хотел его убить. У него на лице торчит нос.
– У всех на лице торчит нос, – миролюбиво заметил учитель и принялся взбираться по крутой тропинке, ведущей к его обиталищу.