На маленьком столике сбоку от обеденного стола лежали сигары и сигареты самого лучшего качества. В целом все указывало на роскошный ужин. Не хватало только участников этого застолья. Их стулья стояли вокруг стола. Некоторые были слегка отодвинуты назад, как если бы те, кто на них сидел, встали, совершенно никуда не торопясь. Один стул по-прежнему стоял возле самого стола, как будто кто-то не желал отвлекаться от своего неоконченного занятия. Тем не менее и этот кто-то, и все остальные исчезли. Внезапно, бесшумно и бесследно. Так же, как с первым ударом в дверь погас свет в окне этой комнаты.
– Быстрая работа, – произнес шеф полиции. – Я думаю, они бросились к какому-то другому выходу. Немедленно направьте людей в подвал и позаботьтесь о том, чтобы Харт присмотрел за дверью черного хода. Они не могли далеко уйти. Кофе все еще очень горячий. Полагаю, он не успел в него даже сахар добавить.
– Кто не успел? – растерянно поинтересовался Саймон. – Вы думаете, они все были здесь?
– Это совершенно очевидно, – ответил Гримм. – Не нужно быть детективом, чтобы понять, кто где сидел. Их тарелки совсем как портреты. Я почти вижу заговорщиков сидящими за этим столом. Взгляните на стакан молока. Вы ведь не думаете, что сумасшедший поэт или этот ниггер-генерал пьют молоко? Зато это вполне соответствует нашему представлению о жизни профессора Фокуса. Разумеется, если это можно назвать жизнью. Профессор – один из высушенных и страдающих от несварения желудка стариканов, которые только и говорят, что о здоровье. Обедать с такими – сущее наказание. Впрочем, остальные успешно от него защищались. Наш романтический Себастиан, готовый все, включая собственные волосы, перекрасить в алый и лиловый цвета, наверняка пил бургундское. Но, как видите, твердолобый дикарь Каск его явно обошел. Бренди для героев, как говорил доктор Джонсон. И все же, последний мятежник наиболее очевиден. Как это похоже на нашего маленького еврея – выпить немного, зато самого дорогого шампанского и черный кофе вдогонку для улучшения работы желудка. Он знает толк в здоровье. Не то что чудак профессор! Однако в этих культурных евреях, умеющих изящно, но осторожно наслаждаться жизнью, есть что-то такое, от чего кровь в жилах стынет. Говорят, это потому, что они не верят в загробную жизнь.
Рассказывая все это, он переворачивал вверх дном комнату, предоставив своим подчиненным сделать то же самое со всеми остальными помещениями дома. Хотя его голос звучал непринужденно и беспечно, нахмуренное лицо свидетельствовало совсем об ином.