Смех над унижением и отказом прошлой ночи заставил почувствовать, как будто это было так давно, а не вчера. И хотя на экране были просто слова, я могла представить лицо Блисс, когда она будет это читать. Я могла представить, как она уверяет меня, что у нее были истории и похуже.
Я стала чувствовать себя менее одинокой.
Я надеялась, что если Блисс будет он-лайн, она расскажет мне больше о переезде, но пока я смотрела на экран, в ожидании ответа, мое время вышло. Я могла бы оплатить еще, но я выучила одну вещь — разговаривать с друзьями по возвращении домой заставляет тебя чувствовать себя лучше на некоторое время, но дважды хуже позднее.
Конечно… я могла уехать домой сейчас.
Ничто меня здесь не держало. Что же, ничего кроме того факта, что дом был тюрьмой. Вся моя жизнь там была спланирована. Благотворительность и стажировка и свидания с напыщенными богатенькими до жопы парнями, которых мама подбирала. Я могла спорить с отцом, о чем хотела, но он всегда умудрялся добиться желаемого одним или другим методом. А здесь… я свободна. У меня есть выбор.
Если я хотела спать с разными парнями каждую ночь, я могла. Если я хотела напиваться каждую ночь, я могла. Если я хотела запрыгнуть в поезд, не зная, куда он едет и когда он туда приедет, я могла.
Я хотела делать любой выбор — хороший или плохой. Я хотела наполнить себя решениями и выводами, удовольствием и болью, чтобы когда я, может быть, вернусь в Штаты… может во мне будет достаточно жизни, чтобы выжить в собственном доме.
Я схватила сумку и пошла к двери.
Теперь кофе. Блисс и кофеин — две замечательные вещи, которые отодвинут мысли о прошлой ночи. Направиться в Старбакс через квартал было изменой, так как я находилась в другой стране, но я не могла заставить себя беспокоиться. Я уговорила себя взять напиток на вынос и найти парк для отдыха. Рядом с центром зеленой зоны, которая покрывала пару кварталов, я обнаружила фонтан, украшенный статуями. Я села на скамейку и смотрела на изображенные фигуры — мужчина на вершине фонтана, едва одетый и поднимающийся из воды, напомнил мне Посейдона. Под ним были три женщины, мягкие и красивые, сидящие обнаженными над водой. Над ними ярко-голубое небо и я успокаивалась от их образов, нежась на солнышке.
Я потягивала кофе и смотрела на людей вокруг. Было немного других туристов, но большей частью местные, и я слушала, с какой легкостью они говорили на сложном языке. Может, я выучу другой язык, пока буду здесь. Это будет что-то большее. Что-то лучшее. Но будет ли этого достаточно?
Я пыталась повторить фразу, которую сказала сидевшая рядом пожилая женщина, но слова путались у меня во рту. Я не пыталась повторить снова из-за страха, какую оскорбительную вещь я могу сказать случайно.