Думаю о Ленцене. Он подготовился к нашей встрече лучше, чем я.
У меня, в сущности, против него ничего не было, и теперь он это знает. Он сюда и приходил, чтобы это узнать. Он мог бы вообще не приходить. Ему не нужна была эта встреча. Но Виктор Ленцен осторожный человек. Он понимал, что никогда не сможет узнать, что мне на самом деле известно. Есть ли у меня какие-то конкретные факты против него. И рассказала ли я кому-то о нем. С каким облегчением он, должно быть, вздохнул, когда понял, что придется иметь дело всего лишь с одинокой, психически неустойчивой женщиной. Его план был столь же прост, сколь и гениален. Ни за что не сознаваться, лгать до последнего и тем самым посеять во мне неуверенность. Он заставил меня сомневаться. Но теперь у меня нет сомнений. Прислушиваюсь. Чтобы услышать голоса, с которыми надо спорить. Но голос только один.
И он говорит мне, что это маловероятно – двенадцать лет спустя увидеть убийцу сестры по телевизору. Практически невероятно. Но не невозможно. Значит, мы имеем дело с практически невероятным вариантом реальности. Виктор Ленцен убил мою сестру.
Ненависть сжалась во мне в кулак.
Я должна выйти из дома.
Он стоял перед ней. С ножом. Софи с мобильником в руке застыла как соляной столб. Услышав шум в прихожей, она успела, сохраняя присутствие духа, беззвучно напечатать и отослать смску Йонасу. А потом стояла и ждала. Затаив дыхание. Обратившись в слух.
Тот, кто был в прихожей, вел себя точно также. Полная тишина – ни скрипа, ни вздоха, – но она отчетливо чувствовала присутствие человека. Господи, пусть это будет Пауль, думала Софи, пытаясь обмануть себя. Пауль, который наконец пришел за своими проклятыми коробками, ради меня пусть Пауль, который будет опять надоедать и уговаривать вернуться к нему, но, прошу, пусть это будет Пауль.
И в этот момент она увидела его. Огромный, страшный, он появился в дверном проеме, почти полностью загородив его. Всего в паре метров от нее. У Софи прервалось дыхание.
– Здравствуйте, фрау Петерс, – сказал он.
Она словно увидела это. Как он следил за ней, пока она блуждала по ночным улицам и сидела в парке. Как решил, что это слишком рискованно – приближаться к ней на улице.
Как ждал у подъезда, наблюдая, как входят и выходят жильцы ее многоквартирного дома, как проскользнул в захлопывающуюся дверь подъезда. И как потом беззвучно, почти беззвучно открыл, возможно, с помощью пластиковой кредитки, защелку двери. А дверь она, как обычно, не запрела изнутри, хотя сто раз уже собиралась начать это делать регулярно.