Виберд с отвращением вскрикнул, и двинулся к двери, чтобы выйти, но она оказалась закрытой, а ключ пропал. Он что есть сил колотил крепкую древесину, прося помощи, но никто не слышал его.
Виберд вернулся в комнату, горячий поток, вращаясь, достиг его бедер, а впереди находился источник, откуда бил фонтан.
Чемодан. Виберд оставил его на комоде. Кровь обильно текла из швов, замков и петель чемодана, как если бы сотни злодеяний совершались внутри него, стараясь вырваться наружу.
Виберд видел, как хлещет кровь. За то время, что он шел от кровати к выключателю на стене, бассейн, образовавшийся в комнате, стал глубже на несколько дюймов, и уровень продолжал подниматься.
Виберд попытался открыть дверь в ванную, но она была заперта на ключ. Он проверил окна, но закрытые ставни не двигались. Кровь уже доходила ему до пояса. Большая часть мебели плавала. Виберд не знал, что делать. На ум приходило разве что добраться до чемодана и придавить его крышку в надежде, что это поможет сдержать поток. Дохлый номер. Прикосновение придало сил потокам крови, которые, казалось, вот-вот разорвут чемодан.
Мальчишка сказал, что истории продолжаются. Они кровоточат и кровоточат. Теперь ему казалось, что он слышит их в своей голове. Дюжины голосов, и в каждом своя трагическая история. Наводнение подняло Виберда к потолку. Он пытался держать подбородок выше пенящегося потока, но не прошло и пары минут, как воздушная прослойка сократилась до дюйма, продолжая уменьшаться, так что ему оставалось только закричать, добавив свой голос к царившей какофонии, умоляя, чтобы ночной кошмар закончился. Но другие голоса заглушили его своими историями. Губы Виберда прижались к потолку. Воздух кончился.
У мертвых есть свои магистрали. Они проходят четкими линиями железных дорог для поездов-призраков и вагонов-сновидений, пересекая пустоши позади наших жизней, неся бесконечный поток отбывающих в мир иной душ. У них есть указатели, магистрали, мосты и запасные пути. У них есть шлагбаумы и заграждения.
На одном из пересечений Леон Виберд заметил мужчину в красном костюме. Толпа вынесла его вперед, и лишь оказавшись ближе он понял свою ошибку. Мужчина не носил костюм. У него не было даже кожи. Однако это был не Макнил — он давно ушел отсюда. Это было другой человек, с которого сняли кожу. Леон пошел рядом с ним. Освежеванный мужчина рассказал, как с ним приключилось такое: дело было в заговоре зятя и неблагодарной дочери. Леон, в свою очередь, поведал о последних мгновениях своей жизни.
Рассказанная история принесла облегчение. Не потому что он хотел, чтобы его запомнили, просто это освободило его от истории, которая больше не принадлежала ни ему, ни жизни, ни смерти. У него теперь были свои дела, как и у других. Дороги, чтобы путешествовать; пейзажи, чтобы напиться. Леон чувствовал, как расширяется ландшафт. Чувствовал, как воздух становится чище.